— Итак, у вас болит горло…
Она смотрит на меня, а потом улыбается.
— Извините?
Я смотрю в карту. В ней записано: «Основная жалоба: боль в горле». Я проверяю номер пациента. Женщина, тридцать шесть лет, боль в горле. Смотровая одиннадцать. И тут я понимаю, что на папке стоит смотровая пять. Кто-то вложил не ту карту в папку — одна из множества ошибок в такой тяжелый день.
— Похоже, я взял не ту карту, — с улыбкой говорю я, присаживаясь рядом, хотя внутри у меня все клокочет. Подобные мелкие ошибки в приемном покое могут обернуться катастрофой. Когда все так измучены, даже мелкое отклонение становится почти невыносимым. Но я собираюсь с силами. Пациентам не стоит слушать жалобы доктора.
— Пожалуй, боль в горле можно вычеркнуть из списка жалоб, — я пожимаю плечами, словно это сущая мелочь, и вычеркиваю запись.
— Итак, — я откладываю папку и кладу руки на колени. — Чем я могу вам помочь? Что вас к нам привело?
К моему удивлению, она не отвечает. Я пытаюсь быть терпеливым, но у меня еще шестнадцать пациентов. И пока я сижу в ожидании ее ответа, поступают анализы крови, делаются рентгеновские снимки и проводится томография. У меня нет времени сидеть и болтать, словно за чашечкой кофе. Мне нужно узнать основные жалобы, краткую историю и понять суть дела.
В этот самый момент кто-то из наших пациентов страдает — тяжело страдает. Когда в приемном покое столько людей, это вопрос статистики. Мне нужно быть среди пациентов, выявлять самых тяжелых — искать дым, пока пожар не распространился.
Пациентка снова улыбается. Я замечаю, что улыбка какая-то странная и пустая. Такая женщина должна свободно себя чувствовать в общении с врачом. Она должна быть разговорчивой и милой, спрашивать, не знаю ли я того-то и того-то, искать какие-то связи между нами или между ней и моей женой. Но она этого не делает. Одета она довольно изысканно, но на лице ни капли макияжа. Это тоже очень странно для такой женщины, как она. Она очень спокойна. Она…
— Я сделала что-то плохое, — говорит она, прерывая поток моих мыслей.
Я пытаюсь разобраться в ситуации. Она здесь потому, что с ней действительно что-то не так, или ей просто хочется поиграть? Я не настроен играть — не сегодня. Иногда люди приходят к нам, чтобы ощутить внимание к себе. Они знают, что я отнесусь к ним внимательно, насколько бы занят ни был. Я ерзаю на стуле. У меня нет времени разгадывать загадки. Может быть, я ее недооценил. Может быть, она и не настолько нормальна.
