Я представляю, как крохотные гемоглобиновые солдатики бегут изо всех сил со свежими молекулами кислорода. Они перепрыгивают через другие клетки, срезают углы и ныряют в голодающие, умирающие, задыхающиеся органы, доставляя все необходимое.
Медсестра нажимает на грудину большими пальцами. Она продолжает считать вслух. Лицо ее сосредоточено. Я понимаю, что этот младенец не умрет — не в ее смену.
— Раз-два, три-четыре, пять-шесть, семь-восемь, девять-десять.
И вот происходит нечто прекрасное. Маленький серый младенец розовеет. Розовеет. Это цвет насыщенной кислородом крови. Розовый. Цвет жизни. Розовый. Цвет солнца, поднимающегося над горами и несущего тепло и свет тем, кто погибает в снегу вдали от всех, кого любит.
Розовый.
Мы качаем воздух еще минуту.
— Остановись, — говорю я и проверяю пульс на шее младенца.
Сестра поднимает руки, но она готова тут же продолжить свою работу. Пальцы ее скрещены над грудью младенца. Маленькая грудь начинает двигаться, и я ощущаю пульс.
Он дышит!
На мгновение он замирает, а потом ручки и ножки начинают сгибаться и двигаться. Ротик раскрывается. Младенец делает глубокий вдох и начинает кричать, как кричат все младенцы, чтобы сообщить миру: они пришли.
Никогда не слышал ничего приятнее.
Я знал, что этот младенец выживет.
Тут с громким стуком распахивается дверь. Мы замираем. Дверь сносит два стула и ударяется о стену.
В двери стоит женщина. Она быстро осматривается. Ей тоже за двадцать, но на ней форма официантки из кафе «Тако Гарден». На зеленом фартуке я замечаю мелкие красно-желтые бусины — прямо над бейджиком на правой стороне груди.
Она видит младенца и кидается к нему. Подхватывает на руки и прижимает к себе. Она рыдает, а младенец кричит от радости, что жив. Маленькие ручки и ножки энергично сгибаются и раскачиваются. Ребенок полон жизненных сил.
Женщина начинает укачивать младенца. Кожа ее рук чистая, гладкая, розовая и здоровая.
— Все хорошо, — твердит она. — Мамочка здесь. Все хорошо…
Мать поворачивается к девушке в майке с Йосемити Сэмом. Наркоманка отступает. Все тело ее подергивается. Она не может стоять спокойно. Мышцы лица вздрагивают. С ладони все еще свисают волосы. Но она смотрит матери прямо в лицо.
— Ты спасла моего младенца! Ты спасла моего ребенка!
Женщина подходит к девушке с руками, покрытыми струпьями. Слезы текут по лицу матери. Она протягивает девушке ребенка.
— Подержи его! Ты его спасла!
Мать поворачивается ко мне.
— Он подавился. Я была на парковке, на работе. Ключи случайно оставила в закрытой машине. А эта девушка, — она указывает на девушку-наркоманку, — она была в соседней машине. Она просто сидела там с друзьями. Я не знала, что делать, — женщина заплакала. — А она знала. Эта девушка, эта прекрасная девушка схватила моего ребенка, и ее друзья привезли его сюда на своей машине. Они даже не стали ждать меня.
