Из моего приветствия он понял только имя бога, и ответил дрожащим, грустным голосом:
— Маниту оставил своих детей. Вигвамы квапну пусты, ржавчина покрыла томагавки воинов этого племени. Ворон Ешель позабыл о своих детях и не приносит им в клюве священной воды. В лесу не слышна поступь воинов — не пугают больше врагов их громкие крики. Маниту истребил квапну.
Старик опустил голову и уставился в огонь.
— Почему ты сидишь в дымной хижине, старый охотник? — прервал молчание Хидинг. — Кто разжег все эти очаги? Почему дым гуляет по всей деревне?
Глаза старика приобрели таинственное выражение.
— Черная Пума, — сказал вождь в своем живописном стиле, — последний из великого племени. — Духи его воинов отправились в великие леса с другой стороны земли, а души все еще блуждают среди родных вигвамов.
— Замечательное разнообразие, — сказал я Бену.
— Гм…существенное, — ответил непримиримый скептик, — детские бредни людей первобытного мира.
— Мое мнение прямо противоположно, — ответил я, намереваясь продолжить беседу с Черной Пумой.
— Почему Черная Пума не сожжет эти мокрые мокасины?
Я намеренно задал этот вопрос, чтобы убедиться, что речь идет о душах умерших, которых индейцы отгоняют, сжигая старые мокасины.
Старик пренебрежительно пожал плечами.
— Пума не боится мертвых. Пума их друг и охранник.
— А что души ищут в старых хижинах? — спросил Бен, которого веселили ответы вождя.
— Вспоминают ушедшие года, которые не вернуть, и ждут беременных женщин.
— Что он сказал? Слышал, ты это слышал? Ха, ха, ха, — рассмеялся Хидинг. — Это какая-то запутанная история.
Старик не мог понять, что Бен сказал мне, но несвоевременный приступ веселости его оскорбил. Индеец сурово взглянул на меня и пожурил:
— Белый, зачем ты пришел из-за великой реки? Затем ты вторгся в землю мертвых, чтобы потешаться над их старым слугой? Постыдись, бледнолицый!
Хидинг, сбитый с толку мощью голоса старика, хотел ответить нечто ехидное, но я сумел его удержать, дав знак успокоиться.
— Серый Глаз, — сказал я мягко, стараясь умилостивить старого индейца, — так зовут моего приятеля, не понял слов Черной Пумы. И для меня они темны и загадочны. Почему души умерших из поколения великих квапнасов ждут беременных невест?
— Чтобы войти в них и вновь родиться.
— Надо признать, — пробормотал Бен, — что у этого полусумасшедшего отшельника буйное воображение.
— Это не фантазия, а глубокая и оригинальная вера.
— До сих пор, — старик продолжил, — со времени, когда погиб великий Текумзе, самый старший в племени Квапну после Пумы, ни одна женщина не прошла мимо мертвой деревни. А Пума уже стар и жену заводить не будет.
