– Оливер! – сказал мистер Бамбл.
– Да, сэр? – тихим, дрожащим голосом отозвался Оливер.
– Сдвиньте шапку на лоб, сэр, и поднимите голову!
Хотя Оливер тотчас же исполнил приказание и свободной рукой быстро провел по глазам, но когда он поднял их на своего проводника, в них блестели слезинки. Мистер Бамбл сурово посмотрел на Оливера, но у того слезинка скатилась по щеке. За ней последовала еще и еще одна. Ребенок сделал неимоверное усилие, но оно ни к чему не привело. Вырвав у мистера Бамбла свою руку, он обеими руками закрыл лицо и заплакал, а слезы просачивались между подбородком и костлявыми пальцами.
– Вот как! – воскликнул мистер Бамбл, останавливаясь и бросая на своего питомца злобный взгляд. – Вот как! Из всех неблагодарных, испорченных мальчишек, каких мне случалось видеть, ты, Оливер, самый…
– Нет, нет, сэр! – всхлипывая, воскликнул Оливер, цепляясь за руку, которая держала хорошо знакомую ему трость. – Нет, нет, сэр! Я исправлюсь, право же, я исправлюсь, сэр! Я еще очень маленький, сэр, и такой… такой…
– Какой – такой? – с изумлением спросил мистер Бамбл.
– Такой одинокий, сэр. Очень одинокий! – воскликнул ребенок. – Все меня ненавидят. О сэр, пожалуйста, не сердитесь на меня!
Мальчик прижал руку к сердцу и со слезами, вызванными неподдельным горем, посмотрел в лицо спутнику.
Мистер Бамбл с некоторым удивлением встретил жалобный и беспомощный взгляд Оливера, раза три-четыре хрипло откашлялся и, пробормотав что-то об этом «надоедливом кашле», приказал Оливеру осушить слезы и быть хорошим мальчиком. Затем он снова взял его за руку и молча продолжал путь.
Когда вошел мистер Бамбл, гробовщик, только что закрывший ставни в лавке, делал какие-то записи в приходо-расходной книге при свете унылой свечи, весьма здесь уместной.
– Эге! – сказал гробовщик, оторвавшись от книги и не дописав слово. – Это вы, Бамбл?
– Я самый, мистер Сауербери, – отозвался бидл. – Ну вот! Я вам привел мальчика.
Оливер поклонился.
– Так это и есть тот самый мальчик? – спросил гробовщик, подняв над головой свечу, чтобы лучше рассмотреть Оливера. – Миссис Сауербери, будь так добра, зайди сюда на минутку, дорогая моя.
Из маленькой комнатки позади лавки вышла миссис Сауербери. Это была невысокая, тощая, высохшая женщина с ехидным лицом.
– Милая моя, – почтительно сказал мистер Сауербери, – это тот самый мальчик из работного дома, о котором я тебе говорил.
Оливер снова поклонился.
– Ах, Боже мой! – воскликнула жена гробовщика. – Какой он маленький!
