После войны возможности ГУЛАГа использовались для выполнения четвёртого пятилетнего плана. Предусматривалось использовать труд осуждённых на строительстве железных и шоссейных дорог, на предприятиях цветной металлургии, возведении промышленных объектов. Для интенсификации труда во многих лагерях вновь стала широко использоваться система зачёта рабочих дней в срок отбытого наказания. Многие категории осуждённых за несколько лет до наступления конца срока досрочно освобождались и использовались в качестве вольнонаёмных на различных стройках до конца неотбытого срока или до окончания строительства объекта.
Определённое внимание в местах лишения свободы уделялось культурно-массовой работе. При культурно-воспитательных отделах (отделениях) организовывалась сеть стационарных библиотек и библиотечек-передвижек. Открывались начальные школы для неграмотных и малограмотных. Демонстрировались кинофильмы. Работала художественная самодеятельность. Проводились спортивные соревнования.
После амнистии лета 1945 года гуманные акты по отношению к различным категориям осуждённых издавались неоднократно. Четырежды досрочно освобождались несовершеннолетние. Трижды применялись гуманные акты по отношению к беременным женщинам или имеющим детей дошкольного возраста. Около 170 тысяч человек было освобождено в результате отмены действия указа в отношении судимых за дезертирство с предприятий военной промышленности и ряда других министерств.
К 1950 году в основном были ликвидированы националистические бандформирования в Западной Украине и Белоруссии, в Прибалтийских республиках. В местах заключения прочно обосновались профессиональные преступники и многие рецидивисты. С 1951 года наметилась тенденция снижения числа осуждённых в лагерях и колониях. Амнистия 1953 года и ряд амнистий после 1954 года положили начало развалу сложившейся системы исправительно-трудовых лагерей. Нередко, когда речь заходит о достоверности фактического материала известной работы А.И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ», меня упрекают в том, что, обладая обширными познаниями в этой сфере, я избегаю критического анализа указанного сочинения. А надо ли это делать? Как учёному мне необходимо оперировать фактами, зафиксированными в документальных источниках. Вступать в полемику имеет смысл в том случае, если и другая сторона владеет аналогичной фактурой. Между тем у Солженицына мы не найдём ссылок на архивные фонды, так как этих материалов у него попросту не было. Отнюдь не случайно и сам труд обозначен как опыт художественного исследования. Подобная оговорка позволяет его автору прибегать к вымыслу и домыслу в любой форме. Можно было бы привести огромное число примеров, но остановлюсь на двух, позволяющих читателям самим оценить «правдивость» маститого писателя, а значит, и его «Архипелага ГУЛАГ».
