— Я уже готов к этому? — Лукас не мог скрыть своего удивления. — Таннер смог только через два лунных цикла.
— Я предложила попробовать, — ее улыбка была натянутой. — Это будет неаккуратно,
но можно считать частью терапии.
— Да, я хотел бы попробовать. Виктория…
— Оставь это в покое, — она вернулась и перевязала ему руки от пальцев до локтей. — Я принесу что-нибудь поесть. Ты ничего не будешь поднимать без меня, — от выражения его лица взгляд Тори стал тяжелым. — Любым действием ты можешь порвать сухожилия или мышцу — они еще не зажили. И если ты это сделаешь, то вернешься к началу лечения. Это серьезно.
Лукас слушал ее и понимал, что это будет значить.
— Я буду сидеть, как хороший мальчик, — сказал он, заставив ее губы дрогнуть.
— Сомневаюсь, что ты когда-нибудь был хорошим мальчиком, — девушка встала и отправилась за обедом.
* * *
Ожидая возвращение Виктории, Лукасу совершенно нечего было делать, кроме как думать. Думать о взрыве. Думать о Хоттдоге. Думать о лечении. Думать о Виктории. Виктория. Вздохнув, он откинул голову назад. Что он собирается делать с Викторией?
Лукас точно знал, что хотел сделать. Черт возьми, он настоящий мужчина. Она женщина… женщина. Когда он перестал думать о Тори, как о ребенке? В комнате наблюдения? После взрыва, когда она ворвалась в больницу и взяла все под контроль? Когда сделала все необходимое, зная, что ему будет чертовски больно? Причинив боль себе, делая больно ему? Во время процедур? Эти чертовски болезненные процедуры! А она позволяла опираться на нее, буквально, утешала его единственным способом, которым могла, чувствуя, что вызывает мучительную боль.
Если бы они только сейчас встретились здесь, на «Возмездии», Лукас бы захотел ее. Преследовал бы ее. Влюбился бы в нее. Так почему же он этого не делает? Потому что он не хотел, чтобы ему было больно, боялся испытать боль, когда Тори выберет кого-то другого. Что если она не разделяет его чувств, если это действительно поклонение герою?
Это уничтожит его! Тихо рассмеявшись, мужчина закрыл глаза. Что может быть больнее, чем то, что Виктория отвергнет его?
* * *
— Это может быть больно, — Мэтью Зафар смотрел на внука.
— Что? Дедушка? — Лукас растерянно смотрел в глаза, которые не видел циклы. Оглядевшись, он обнаружил, что они с дедом стоят на высоком берегу озера возле домика.
— Привет, Лукас.
— Что происходит?
— Ты хочешь совершить прыжок, но боишься возможной боли.
— О чем ты вообще говоришь?
