— Хоттдог! Как поживаешь, дружище? — Лукас заставил свой голос звучать оптимистично.
— Бывало и лучше, — обескураживающий ответ.
— Да, я слышал, — согласился Лукас.
— Итак, сколько пыточных сеансов ты выдержал? — майор удивленно поднял бровь. Он не ожидал такого вопроса.
— Только что закончил номер шесть.
— Я на втором. Черт возьми, я знаю, что она тебе как сестра и все такое, но если бы она была здесь, я бы с радостью сломал ей шею.
— Хоттдог… — Лукас был в ужасе.
— Она помогла создать чертову аппаратуру для этих манипуляций. Если бы такая машина была у Коалиции, мятежники сдались бы добровольно! — ярость в голосе Хоттдога ошеломляла.
— Да ладно, все не может быть так плохо, — попытался смягчить его майор.
— Не плохо?! Они помещают тебя в комнату, подключают машину и оставляют кричать.
— Тебе не колют обезболивающее?
— Как будто они, нахрен, помогают!
— Тебя не наблюдают?
— Как будто им не все равно. Они заставляют тебя говорить о глупом дерьме. Говорят, чтобы ты думал только о сегодняшнем дне, беспокоился только о сегодня. К черту! — Хоттдог почти кричал.
— Послушай, Хоттдог, это работает, оно помогает.
— Иди нахрен! Что, черт возьми, они заставили тебя делать, что ты можешь так говорить! Ты на какой-то специальной машине? Бьюсь об заклад, сын великого Зафара получил специальную машину, поэтому они отправили меня сюда!
— Нет, Хоттдог, нет никакой машины. Виктория делает ручную манипуляцию. Это то, что делали, пока не было аппарата.
— Правда? Хорошо! Я надеюсь, что это убьет ее так же, как ту другую!
— Какого хрена ты говоришь? — глаза Лукаса были устремлены на Викторию.
— Они перестали делать это вручную — это слишком тяжело для бедных врачей. Какое-то дерьмо о том, что они не могут справиться с причинением такого количества боли, как будто знают, что такое настоящая боль. Три цикла назад один из интернов покончил с собой.
— Что?
— Да, и скатертью дорога.
— Они пытаются помочь, Хоттдог!
— К черту это!
— Майор Зафар! — послышался строгий женский голос.
— Да, с кем я разговариваю?
— Это доктор Селфридж, я забрала гарнитуру у Хоттдога. Я надеялась, что разговор с вами поможет ему. Виктория говорит, что у вас замечательный прогресс, вы очень хорошо справляетесь с ручными манипуляциями. Я знаю, что это более сложный путь. Я надеялась, вы сможете передать это Хоттдогу, и он поймет, что это необходимая часть процесса, но сейчас он слишком поглощен болью. Надеюсь, у вас не так. Отношения людей в процессе восстановления так же важны, как и само лечение. Передайте Виктории, что я свяжусь с ней позже, — Лукас слышал, как Хоттдог кричал на заднем плане, прежде чем доктор отключилась. Подцепив гарнитуру скобой, Лукас сорвал ее с головы и швырнул через всю комнату. Виктория подняла ее и поставила на стол, затем повернулась, чтобы открыть люк.
