— Я никогда не говорил ничего другого! — воскликнул Лукас.
— Тогда исправь то, что натворил. Если ты действительно ее любишь, то не захочешь потерять из-за недоразумения.
* * *
Виктория сделала глубокий вдох и открыла люк в каюту Лукаса. «Я могу это сделать. Это всего лишь Лукас. У него просто началась черная полоса в жизни», — уговаривала себя девушка. Ее любимый безмятежно спал на диване, а на столе стояла нетронутая миска с супом. Вздохнув, Тори вылила все в раковину. Если бы это был кто-то другой, она без раздумий залила бы ему это в глотку. Но не с Лукасом. Девушка не могла заставить себя сделать это, даже сейчас.
Взяв сканер, Тори начала считывать показания, проводя им по рукам мужчины. Она нахмурилась. Мышцы начали затвердевать, и скоро понадобится реабилитация. Девушка зевнула. Недостаток сна, наконец, догнал ее, и она калачиком свернулась в кресле. Не успев ни о чем больше подумать, она мгновенно заснула.
* * *
— Что ты собираешься делать?
Виктория открыла глаза и обнаружила себя, сидящей возле костра.
— Дедушка?
— Привет, дружочек, — Джейкоб Чемберлен улыбнулся внучке.
— Что происходит?
— Ты всегда забрасываешь меня своими вопросами.
— Как же я буду учиться, ничего не спрашивая?
— Ты поняла, что я имею в виду. Так что ты собираешься делать?
— О чем ты?
Джейкоб указал пальцем вниз. Опустив глаза, Тори увидела в своих руках ястреба.
— Дедушка, он прекрасен! — она залюбовалась удивительными глазами птицы.
— Да, это так, но он ранен.
Виктория заметила сломанное крыло.
— Что же случилось?
— Я не знаю, это же ты его нашла. Так что ты собираешься делать? — терпеливо спросил дедушка в третий раз.
— А что я могу сделать?
— Ты собираешься помочь ему исцелиться? Ты ведь знаешь, что сможешь?
— Это причинит ему боль.
— Это правда.
— Он улетит, как только исцелится.
— Да.
— И я никогда его больше не увижу.
— Возможно.
— Что же мне делать, дедушка?
— Я не смогу тебе помочь, дружочек. Чтобы он стал сильным воином, ты сама должна исцелить его. Чтобы вылечить его, тебе придется причинять ему боль. Но причинив ее, ты можешь навсегда потерять его доверие. Или же позволишь ему остаться, удержишь его рядом с собой и будешь каждый день смотреть, как он страдает от беспомощности и знания, что никогда не полетит снова.
— Это было бы жестоко.
— Страшнее, чем причинить ему боль?
— Нет, — тихо прошептала она.
— Итак, ты готова рискнуть и потерять его, когда он больше не будет нуждаться в тебе?
— Ты оставил меня одну, дедушка… — слезы полились из глаз Виктории.
