Майор Барнэби занимался своими расчетами, или, используя выражение в духе Диккенса, просматривал дела. Майор Барнэби был чрезвычайно методичным человеком. В книге, переплетенной в телячью кожу, были записаны купленные им акции, акции проданные и, соответственно, расход или приход по ним. Преимущественно – расход, потому что, как и большинство отставников, майор был азартен, и скромные проценты, без всякого риска, не привлекали его.
– Эти нефтяные скважины выглядели так надежно, – бормотал он. – Казалось, принесут целое состояние. А вот такая же чепуха, как и алмазные копи. Канадские земли – вот что должно быть теперь верным делом!
Он прервал свои рассуждения, потому что в открытом окне показалась голова мистера Рональда Гарфилда.
– Привет! – жизнерадостно произнес Ронни. – Надеюсь, я не помешал?
– Если вы собираетесь зайти, то через двери, – сказал майор. – И поосторожнее с растениями на горке. Кажется, вы сейчас как раз на них стоите.
Ронни с извинениями отступил и тут же появился в дверях.
– Если нетрудно, вытрите ноги о коврик! – крикнул ему майор.
Он считал, что молодые люди просто невыносимы. И действительно, журналист Чарлз Эндерби был пока единственным молодым человеком, к которому он довольно продолжительное время чувствовал расположение. «Славный малый, – говорил себе майор. – К тому же интересуется моими рассказами о войне с бурами». К Ронни Гарфилду майор не питал такого расположения. Практически, что ни говорил, что ни делал несчастный Ронни, все раздражало майора. Однако гостеприимство есть гостеприимство.
– Выпьете? – спросил майор, верный традиции.
– Нет, спасибо. Я, собственно, зашел узнать, не подвезете ли вы меня. Я собираюсь сегодня в Экземптон и узнал, что вы наняли Элмера.
Барнэби кивнул:
– Надо съездить по поводу вещей Тревильяна, – объяснил он. – Полиция там свои дела закончила.
– Видите ли, – робко продолжал Ронни, – я именно сегодня собрался поехать в Экземптон и подумал, что мы могли бы отправиться вместе, а расходы поделить поровну. Как вы?
– Конечно, – сказал майор. – Я не возражаю. Впрочем, вам лучше бы прогуляться пешком, – добавил он. – Тренировка. Вы, молодежь, совсем теперь не занимаетесь спортом. Хороших шесть миль туда и шесть – обратно. Нет для вас ничего лучше. Если бы не необходимость везти сюда некоторые вещи Тревильяна, я бы и сам пошел пешком. Изнеженность – вот проклятие нашего времени.
– Я согласен с вами, – сказал Ронни. – Но я не уверен в своих силах и рад, что мы с вами так хорошо договорились. Элмер сказал, что вы отправляетесь в одиннадцать. Ведь верно?
