– Было четверть шестого.
– Вы вернулись в «Три короны» без четверти шесть. От дома вашего дяди до гостиницы не более семи-восьми минут хода.
– Я не сразу пошел назад, я еще побродил по городу.
– В такую стужу, в снегопад?
– Снег тогда не шел. Снег пошел позже.
– Понятно. И какого же характера у вас был разговор с дядей?
– Да так… Ничего особенного… Просто захотелось поговорить со стариной… увидеть его. Вот и все, понимаете?
«Врать не умеет, – подумал инспектор Нарракот. – Я бы, пожалуй, придумал что-нибудь более складное». Вслух он сказал:
– Очень хорошо, сэр. Могу я теперь поинтересоваться, почему, услышав о смерти вашего дяди, вы покинули Экземптон, не обмолвившись о своем родстве с убитым?
– Я испугался, – откровенно признался молодой человек. – Я понял, что его убили примерно в то время, когда я ушел от него. Это могло испугать кого угодно, ведь верно? Я перетрусил и удрал на первом попавшемся поезде. Вы знаете, бывает, нервы не выдерживают. И у любого не выдержат нервы в такой ситуации.
– И это все, что вы можете мне сказать, сэр?
– Да. Да, конечно.
– Я надеюсь, вы не откажетесь пройти со мной, чтобы записать ваши показания. Потом вы прочитаете их и подпишете.
– И все?
– Очень может быть, мистер Пирсон, что вас придется задержать до выяснения обстоятельств.
– Боже мой, – взмолился Пирсон, – ну кто мне теперь поможет?
В этот момент раскрылась дверь и в комнату вошла молодая женщина.
Это была, как сразу про себя заметил инспектор, совершенно исключительная женщина. И не то чтобы она была необыкновенно красива, но лицо у нее было какое-то особенно привлекательное, такое лицо, которое, увидев однажды, уже нельзя забыть. В нем было и чувство здравого смысла, и то, что французы называют savoir faire, и неукротимая решимость, и подающее напрасные надежды очарование.
– Джим! – воскликнула она. – Что случилось?
– Все пропало, Эмили, – сказал молодой человек. – Они думают, что я убил своего дядю.
– Кто это так думает? – требовательно спросила Эмили.
Молодой человек указал на своего посетителя.
– Это инспектор Нарракот, – сказал он и, изображая официальное представление, мрачно добавил: – Мисс Эмили Трефусис.
– О! – произнесла Эмили Трефусис.
Она изучала инспектора внимательным взглядом карих глаз.
– Джим, – сказала она, – ужасный идиот, но он не убивает людей.
Инспектор промолчал.
– Я уверена, – сказала Эмили, поворачиваясь к Джиму, – что ты наговорил тут самых невероятных глупостей. Если бы ты, Джим, почаще читал газеты, ты бы знал, что с полицейским нельзя разговаривать, пока рядом с тобой нет порядочного адвоката, который смог бы достойно ему ответить. Что тут происходит? Вы арестовываете его, инспектор?
