Виолетта отвела ее наверх в поисках этого успокаивающего средства.
– Вот так-то гораздо лучше, – сказала Эмили, решительно покрывая пудрой нос. – Какая хорошая! Теперь мне намного лучше. А помада у тебя есть? Я уже чувствую себя почти человеком.
– Вы замечательная, – сказала Виолетта. – Такая смелая.
– Совсем нет, – сказала Эмили. – Под этим камуфляжем я вся дрожу, как желе. И такое внутри противное ощущение тошноты.
– Знаю, – сказала Виолетта. – Я чувствовала себя почти так же. Так тряслась последние дни за Брайана. Конечно, они не могли его повесить за убийство капитана Тревильяна, но если бы он только сказал им, где он был все это время, они бы быстро разнюхали, что это он устроил папин побег.
– Что-что? – спросила Эмили, перестав наводить красоту.
– Папа – тот самый каторжник, который бежал. Вот из-за чего мы приехали сюда, мама и я. Бедный папа, он временами становится очень страшным, и тогда он совершал все эти гадкие вещи. Мы встретили Брайана по пути из Австралии, и он и я… Ну, словом…
– Понятно, – сказала Эмили, приходя ей на помощь. – Ничего удивительного.
– Я ему все рассказала, и, между нами, мы-то все и придумали. К счастью, у нас было много денег, а Брайан разработал все детали. Знаете, из Принстона просто невозможно убежать, но Брайан все сообразил. Прямо чудо какое-то! Договорились так, что, когда папа убежит, он по пустоши доберется до деревни и спрячется в пещере Пикси, а потом, позже, он и Брайан должны были изобразить наших слуг. И то, что мы приехали сюда задолго до побега, казалось, освободит нас от всяких подозрений. Именно Брайан подсказал нам это место и предложил побольше заплатить капитану.
– Мне очень жаль, что ничего не получилось, – сказала Эмили.
– Это совершенно сломило маму, – сказала Виолетта. – Но Брайан, я считаю, замечательный парень: не всякий согласится жениться на дочери каторжника. Я не считаю, что отец мой – преступник. Лет пятнадцать назад его лягнула лошадь. Удар пришелся в голову. С тех пор у него начались эти странности. Брайан говорит, что, если бы у него был хороший адвокат, он бы не понес такого наказания. Но лучше не будем больше об этом.
– И ничего нельзя сделать?
Виолетта покачала головой:
– Он очень болен, это большой риск. Такой холод. Пневмония. Не могу не понимать, что, если он умрет, это для него самое лучшее. Конечно, нехорошо так говорить, но ведь вы понимаете, что я имею в виду.
– Бедная Виолетта! – сказала Эмили. – Проклятые напасти!
