– Спасибо, дон Витторио! – Пернатый, не веря в реальность происходящего, согнулся в поклоне до самой земли. Дон Витторио потрепал его по щеке, как дед родного внука, и они вышли на свет. Журавль ждал их, заложив руки за спину, не скрывая злости. Молочник удивленно смотрел по сторонам. “Как я сюда попал?” – будто спрашивал он себя.
– Будьте здоровы, парни, – сказал Архангел и направился к подъезду. Сделав несколько шагов, обернулся: – Слышь, Пернатый, пятьдесят процентов.
– То есть? Дон Вито, не понимаю… – Пернатый был уже на парковке и мечтал, чтобы эта история поскорее закончилась, тогда он засядет на неделю дома и будет смотреть все сезоны “Людей Икс”.
– Пятьдесят процентов.
– Дон Вито, простите, но я вас не понимаю…
– А что я тебе говорил? Вы здесь все мне как дети, и один из моих сыновей так рискует своей жизнью. Не потому ли один придурок спасает его от пули и не хочет ничего взамен?
Пернатый прищурил здоровый глаз, силясь понять, куда клонит Архангел.
– Естественно, он разрешил тебе работать в своем районе. Естественно, ты можешь сбывать там наш товар. Пятьдесят процентов от выручки положишь сюда. – И он похлопал себя по карману брюк. – Еще тридцать отдашь перекупщику. Остальное можешь оставить себе. Он предложил тебе серьезную сделку, настолько серьезную, что ты подстроил всю эту историю с Габриэле. Отомстить, вернуть мне доброе имя – вот что я жду, Пернатый.
Что же получается? Что Пернатый остается ни с чем? Раньше все, что он получал на чужой территории, он оставлял себе, достаточно было отдать тридцать процентов перекупщику, в чьих руках сосредоточен сбыт в Конокале. Теперь же придется отстегивать и дону Витторио. Пернатый понуро опустил голову, но тут же встрепенулся, заметив перед собой длинную тень Журавля.
– Деньги отдавать мне раз в два месяца, – сказал он. – Если узнаю, что злоупотребляешь моим доверием, рассержусь. Все “кирпичи” будут посчитаны. Заныкаешь, отрежу яйца.
– Зря меня Уайт тогда не пришил на месте, – прошипел Пернатый, садясь на “Веспу”.
Журавль посмотрел на него, как на бездарного ученика, которого лучший в мире учитель не может ничему научить:
– Ты понимаешь, что дон Витторио спас тебя, засранец.
Пернатый опять ничего не понял.
– Засранец, – повторил Журавль, – если они разрешат тебе свободно работать в Форчелле, ты поднимешься, и тогда два пути: тебя уберут парни из Конокала, чтобы самим сбывать в центре, либо начнут искать поддержку, чтобы занять центр, и уйдут отсюда. А если перестанут покупать товар здесь у нас, мне лично придется тебя убрать. – Журавль ушел, а Пернатый остался на парковке, его распухший синяк под глазом казался совершенно черным на бледном лице.
