Эдит, ее помощники и примерно половина Двенадцатой Роты бежали, сокращая расстояние между нами. Рядом со мной Элла быстро и тихо поднялась на ноги. Взяв меня за руку, она подтолкнула нас обеих к ним.
— Все в порядке, Элла? — спросила Эдит у дочери, когда они поравнялись с нами. Я не сводила глаз с народа Нофгрина, но если бы я не знала ее лучше, то сказал бы, что в ее голосе был слабый след страха.
Элла коротко кивнула.
— Мы в порядке, ма… мэм.
— Тогда оружие. Чего вы все ждете? — сказала Эдит, и в ее голосе прозвучала холодная отстраненность командира, а не матери, которая едва не увидела, как ее дочь выпотрошили.
Без дальнейших уговоров Кассандра, Виктор и Афуа отделились от остальных. За ними прибыла вся Двенадцатая Рота, и мне стало спокойнее смотреть куда-то еще, кроме тех, кто пришел забрать меня.
Виктор, один из старших членов компании, проходя мимо, бросил на меня озабоченный взгляд, словно пытаясь определить, цела ли я. Я кивнула ему, и он улыбнулся мне, в уголках его глаз появились глубокие морщинки. Это доброе выражение стало еще мрачнее, когда он двинулся, чтобы освободить Бенджамина от копья.
— Нехорошо охотиться на молодых девушек, парни, — упрекнул он их. — Не очень-то умно, когда не знаешь, из какой они семьи.
— Я точно знаю, из какой семьи эта шлюха, — с отвращением ответил Бенджамин.
Виктор в изумлении отпрянул назад, лучи заходящего солнца отражались от его покрытой солнечными пятнами макушки.
— Ну разве ты не мерзавец? Следи за языком!
— Мы их знаем, — Афуа была тихой женщиной, но говорила достаточно отчетливо, чтобы остальные слышали. — Это люди из Нофгрина. Тайрин?
Я сглотнула.
— Да… да, мэм. Это Бенджамин, — сказала я, указывая на мужчину, которого держал Виктор. — Он отчим Бет. Бет — та девушка, на которую напал Майкл. Двое других — Мартин и Кори, — я указала на того, что держала Афуа, а потом на Кассандру. — Мы… ну, мы вроде как друзья.
Кори фыркнул.
— Вряд ли можно дружить с одним из этих снобов-близнецов, — он усмехнулся, увидев мой обиженный взгляд. — Так мы вас называли.
На это мне нечего было ответить. Все, что я могла сделать, это наблюдать с болезненной смесью мрачного удовлетворения и беспокойства, как трое мужчин из моего дома были связаны своими собственными веревками. Кори не сгибал рук, чтобы их можно было связать. Кассандра запустила руку в перчатке ему в волосы. Она хорошенько повернула его и дернула, пока он не подчинился. Бенджамин тоже поморщился от боли, когда Виктор был слишком груб с узлами.
