— Извини, — сказала она, подойдя ко мне. — Должно быть, вчера я выпила больше, чем думала. Я сегодня не в себе, — я склонила голову. Прошлой ночью она была в прекрасной форме, особенно к концу ночи. Теперь ее обычно светлая кожа была бледной и тусклой, а карие глаза потускнели.
— Это была определенно хорошая ночь. Ты только что разминулась с Марайей и Лукасом. Им пришлось иметь дело с ее соседями по комнате, которые пришли в наш дом, чтобы накричать на нее. Я их даже не слышала, а ты?
— Да, это объясняет шумиху. Думаю, что я, должно быть, заснула во время этого. Они пойдут с нами?
— Нет. У них сегодня много дел. Полагаю, у тебя не было возможности спросить Коннера, пойдет ли он?
— Нет. Ты его не видела?
— Нет. Вероятно, он все еще в постели. Не хочу его будить.
Она все еще не села и теперь провела пальцем по столу, едва касаясь его поверхности.
Я встала.
— Я тоже. Давай возьмем немного колбасы и уйдем отсюда.
Колбаса и сваренные вкрутую яйца были завернуты в платки. Повар наполнил наши фляги горячей водой, в которую мы налили себе чаю. Элла принесла наши плащи, оставив их в прихожей столовой. Мы надели их и направились в конюшню.
Крепышка начала возбужденно ерзать, как только увидела меня. Сланцево-серая шуба поблескивала в тусклом свете амбара. Я делала все возможное, чтобы ездить на ней несколько раз в неделю, даже если это было только в тренировочных дворах. Физические упражнения помогали ей не меньше, чем мне. Никогда в жизни она не подвергалась такому постоянному нападению незнакомцев, людей или лошадей. У нас было это общее, но я знала, что она никак не могла понять перемены.
Кроме того, я знала, что чувство вины направило мое внимание на нее. Как бы мне это ни было неприятно, но весной мне придется оставить ее на попечение тех, кто живет в гильдии круглый год. Наемная работа на юге не место для фермерской пони с гор, как бы я ее ни любила. Мне придется ехать в караване, пока мы не доберемся до торговца лошадьми. Эдит уже сказала, что отдаст мне половину денег, и я смогу вернуть ее после моей первой работы.
К тому времени, как я оседлала Крепышку и вывела ее из стойла, Элла уже сидела верхом на своей кобыле Юнипер. Она все еще была быстрее меня, когда дело доходило до подъема, и Юнипер облегчала это. Шоколадный лен, она была так же красива, как и хорошо себя вела. В отличие от моего избалованного пони, она была обучена выполнять команды, не взбрыкивая. Я любила Крепышку, но эти навыки вызывали у меня желание иметь собственную боевую лошадь.
