Коннер уловил обмен репликами и прекратил массаж. Она протестующе застонала и повела плечами.
— Не дразни свою соседку, Элла, это нехорошо, — он отругал ее, но в его словах едва слышался смех.
Она повернулась и отодвинулась от него, небрежно помахивая бутылкой, держа ее подальше от него.
— Что ты сказал? Ты сегодня больше не пьешь?
Он потянулся за бутылкой, но она отдернула ее еще дальше.
— Ладно, — сказал он. — Дразни свою соседку по комнате… мне все равно, что ты делаешь! — бросив на меня извиняющийся взгляд, он принял протянутую ему бутылку.
— Слабак! — сказала я.
— Ты уже большая девочка. Защищайся сама! — он усмехнулся в ответ. Сделав большой, небрежный глоток из бутылки, он передал ее Марайе.
Она хихикнула.
— Сегодня никаких драк. Если мы разбудим соседей, они всех нас побьют, а командиры заставят заниматься своими делами, — ее встретили одобрительным ропотом.
— За то, чтобы не торчать по соседству с Марайей! — воскликнула я, подняв одну руку в воздух.
— И никаких завтрашних тренировок! — добавил Люк, поднимая руку.
Элла засмеялась и, повторяя наши движения, воскликнула.
— Вот, вот! — мальчики подхватили, и Марайя закатила глаза, хотя и не смогла скрыть улыбки.
Завтра был единственный день недели, когда нам было запрещено практиковаться. Якобы для того, чтобы каждый мог пройти в алтарную комнату, где служили нашим отдельным богам. Вид наемников, собравшихся в этой комнате, чтобы воздать почести, был знаком. В Нофгрине религиозные службы тоже проводились еженедельно. Это было время радоваться солнечным благословениям Отца Очага и петь хвалу. В эти дни я почти не пела. Я не знала, что сказать моим богам.
Молитва была не единственной причиной для дня отдыха. Каждую неделю наугад отбирали нескольких наемников, чтобы они ухаживали за полем и его оборудованием. Кроме того, помимо обычной горстки людей, отобранных для приготовления пищи, еще один набор делал генеральную уборку кухни.
Последние несколько недель каждый из нас по очереди выполнял работу по дому и был рад, что у него нет никаких обязанностей. Если бы я не оставила большую часть своих инструментов в Нофгрине, то, возможно, провела бы день с этим. Однако в спешке я схватила не ту сумку и оставила большую часть инструментов. Я смирилась. Мои хорошие инструменты были слишком дороги, чтобы я могла их заменить, а плохой набор не стоил того, чтобы тратить на него деньги.
Все это означало, что, поскольку никто из нас не мог завтра заняться чем-то лучшим, мы могли бы хорошо и по-настоящему напиться сегодня вечером… до тех пор, пока никто из нас не получит никакого наказания.
