— Ты должна что-то с этим сделать, Тайрин, — сказала она.
Гнев на саму себя сделал меня мягче, чем я обычно была с ней.
— Я делаю все возможное. Если ты не хочешь это видеть, тогда не ищи меня.
Она посмотрела на меня, слегка встряхнув, ее кудри подпрыгнули в такт движению.
— Не будь идиоткой. Мы делим палатку. Думаешь, я не знаю, как часто ты просыпаешься по ночам?
Я отпрянула от нее, когда слезы потекли сильнее. Я попыталась вытирать их ладонями. Она вздохнула и, порывшись в кармане плаща, достала оттуда мятый, но чистый носовой платок. Она сунула его мне, и я зарылась в него лицом.
— Я не пытаюсь быть злой. Я просто хочу сказать… закрываться и плакать — это не значит что-то делать.
— Я…
Но прежде чем я успела придумать достойный язвительный ответ, что-то прорвалось сквозь кусты позади меня. Судя по широко раскрытым глазам Эллы, это был не просто большой кролик. Она потянулась за боевым топором с короткой рукояткой, отстегнула его и слегка вытащила из ножен. Следуя ее примеру, я вытащила свой топор из пня. Это заняло мгновение. Несмотря на легкость, с которой она поместила его туда, топор вошел глубоко. Когда я освободила его, то повернулась лицом к тому, кто прорвался к нам… и мое сердце остановилось.
Деревья, окружавшие поляну, были старыми и густыми, но я все еще не могла поверить, что была так глубоко погружена в свои страдания, что упустила это. На коренастом сером горном пони, очень похожем на мою Крепышку, сидел Бенджамин, отчим моей подруги из Нофгрина. Или, по крайней мере, Бет была подругой. Поскольку мой брат сделал все возможное, чтобы вынудить Двенадцатую Роту покинуть город, подставив их под нападение на нее, я не была уверена, что она или ее родители чувствовали ко мне.
Бенджамин выглядел изможденным. Его глаза запали, а рыжевато-каштановые волосы выбились из косы. Его брюки и ботинки были заляпаны грязью. Спереди кремовая туника была заляпана жиром, будто он ел в седле. Когда он оскалил зубы в неприглядной улыбке триумфа, мои глаза перескочили с этой улыбки на его руки. Они держали копье, направленное на меня.
— Бенджамин? — мой голос сорвался, все еще хриплый от слез, а теперь еще и от удивления. — Что… что ты здесь делаешь?
— Я пришел, чтобы забрать тебя домой, — его взгляд метнулся к Элле, прежде чем вернуться ко мне. — Отойди в сторону, наемник.
Легкая дрожь пробежала по моей груди при этих словах. Домой? Я могу пойти домой? Я снова увижу родителей?
Элла, не обращая внимания на его приказ, встала между нами. Это короткая пауза в разговоре дала мне достаточно времени, чтобы взять себя в руки. Мои родители знали, куда я иду. Если меня простили за преступления Майкла, почему бы не послать письмо? Почему бы не прийти самим? Почему он скакал так быстро, что его конь покрылся потом, и почему не убрал копье?
