— Я должен идти, Слейн, — бездушным голосом добавил Тео и встал, направляясь к своей одежде.
Нет. Нет! НЕТ!!! Не хочу тебя терять!
Почему-то Слейн чувствовал, что никакие мольбы не заставят Тео передумать. И он молчал. Душу разрывало безысходностью, а сердце стонало от боли. Он безмолвно наблюдал, как одевается любимый — такой холодный и отстранённый, в один миг ставший чужим.
Гордость — хрупкий сосуд, внутри которого живут мерзкие черви ревности, самолюбия, эгоизма. Стеклянная гордость разбивается, сталкиваясь с любовью, оставляя монстров без домика. А осколки ранят душу, заставляя её кровоточить тем сильнее, чем прочнее было стекло.
Слейн тоже поднялся и надел брюки, натянул на плечи рубашку…
— Не уходи так, Тео. Прошу, не уходи!
— Не могу, Слейн. Это слишком важно для меня.
— Тогда расскажи. Ты попал в неприятности? Тебя кто-то преследует? У тебя больной отец, нуждающийся в лечении? Почему ты считаешь, что я не способен понять?!
Тео как будто заколебался, бросая на альфу короткий взгляд исподлобья. Но затем упрямо дёрнул головой, застёгивая широкий ремень.
— Это не твоя проблема, Слейн. Не собираюсь перед тобой исповедоваться.
— Нет, это моя проблема! — вскричал воин, гневно встряхивая мальчишку за плечи и испепеляя взглядом. Но в следующий момент обнял восхитительное лицо дрожащими ладонями и прошептал: — Я люблю тебя, Тео.
На мгновение повисла тишина, в течение которой Тео успел понять, как сердце умеет замирать от счастья и умирать от боли.
— Нет, не любишь, Слейн, — тихо возразил он, — не можешь любить. Возможно, тебе так кажется. Или ты пожалел меня, увидев, какой я… там. Но я благодарен тебе и за это. Жалели меня тоже нечасто.
— Ты ошибаешься, Тео, это не жалость. Да, я многое понял сегодня, но… Ты нужен мне. Мне не хватает тебя. Уже давно. И каждую минуту. Я чувствую себя целым только рядом с тобой.
— Слейн…
— Когда мне оторвало ногу, я почти сутки валялся на поле боя, истекая кровью. А потом ещё несколько часов раненный Рив тащил меня на себе.
Тео вскинул на альфу ошеломлённый взгляд и опустил глаза.
— Тебе меня жалко, любимый? Как изменилось твоё отношение, когда ты узнал, что мне тоже пришлось вынести боль?
— Не изменилось. Мы квиты, — невольно согласился Тео. — Но я — бордельная шлюха, — добавил, усмехнувшись.
— А я — убийца, — пожал плечами Слейн.
— Ты воин, — возразил Тео. — Убийство — твоя профессия и необходимость.
— Не думаю, что у тебя были менее веские причины стать тем, кем ты стал.
