Гордериец с видимым трудом сел, опираясь сзади на ладони. Его ширинка разошлась, открывая шелковистую дорожку светлых волос, спускающуюся к паху, и Крейг мысленно застонал, прикрыв глаза и стиснув зубы. Вчера, срывая с парня брюки, он оторвал на них все пуговицы, и теперь расплачивается за свой порыв — открывшееся зрелище вызывающе сексуально. Член готов взорваться, пульсируя от желания, а генерал того и гляди падёт на колени перед пленником, принимая в рот его восхитительный ствол.
— Сегодня ночью тебе устроят побег, — сглотнув, прохрипел он, стараясь отвести глаза в сторону, чтобы не наброситься на парня.
Тот лишь удивлённо вскинул бровь, раздумывая над услышанным.
— Сменить одну тюрьму на другую? — догадался после короткой паузы. — Стать твоей сексуальной игрушкой? — криво усмехнулся. — Благодарю за заботу, мой генерал. Но мне неплохо и здесь, — проворковал обольстительным тоном.
— Это не обсуждается, — отрывисто рявкнул Крейг. — Я ставлю тебя в известность. К полуночи будь готов.
Он помимо воли перевёл взгляд на пленника. Не став спорить, тот медленно облизал разбитую губу, потрогав её большим пальцем, и по телу военачальника прокатилась очередная волна возбуждения. Боги! Если существует смерть от вожделения, то сейчас она дышала Крейгу в затылок. Гордериец настолько красив и сексапилен, словно сам дьявол создал его, чтобы сводить генерала с ума. Даже после жестокого избиения, которым подвергли парня безмозглые тюремщики, он остался гордым и сильным, но выглядел уязвимым, а оттого казался ещё соблазнительней.
Крейг заставил себя решительно развернуться и, соблюдая видимость спокойствия, выйти из камеры. Вышагивая по тюремному коридору, раздумывал над тем, что с ним происходит.
Вчера военачальник одержал очередную победу, но нельзя сказать, что она была лёгкой. Гордериец оказался поистине великолепным мечником, но… то ли слишком устал, то ли опыта не хватило… словом, Крейгу удалось обезоружить его, не нанеся ни единой царапины. А затем охваченный граничащей с безумием страстью генерал вместо того, чтобы проткнуть соперника клинком или снести ему голову, бросил парня наземь и смачно, со вкусом оттрахал. Благо сражение к тому времени было закончено, и у акта не было свидетелей. Крейг и сам не мог понять, что на него нашло, а дать внятные объяснения подчинённым и подавно не смог бы.
Насиловать пленных на поле брани — вполне обычная практика, никто не осудил бы военачальника за такой пустяк. Но на этот раз всё было иначе. Крейг словно застыл, когда его член уже готов был разорвать тесно сжатое отверстие парня, и впервые за долгое время стал подготавливать податливый проход к вторжению, стремясь не просто трахнуть, но доставить удовольствие. И этот факт не укладывался в голове.
