— Меня уже тошнит от этой комедии со старым Зепплем Ноови!
В зале разразилась буря негодования. Взметнулись сжатые кулаки, раскрытые рты извергли лаконичное требование:
— Вон еврейскую свинью!
Но Альфреда Розенбаума это не смутило. Он вынул из кармана три документа, с любезной улыбкой подал их президиуму и попросил зачитать. Это было свидетельство о крещении, членский билет партии — то и другое десятилетней давности — и письмо лидера и основателя партии, доктора Карла Люегера{17}, начинавшееся обращением: «Дорогой друг!» — пятнадцатилетней давности.
Привыкший к подобным чествованиям, торговец святым товаром предусмотрительно всегда носил их с собой.
После демонстрации документов Альфред Розенбаум еще раз стукнул кулаком по столу и повторил:
— Мне в самом деле опротивела эта комедия со старым Зепплем Ноови! Старый Зеппль Ноови — старый негодяй и мошенник. Я располагаю доказательствами того, что он украл у защитника Вены от турок, графа Рюдигера фон Штаремберга{18}, двадцать миллионов крон; он до сих пор владеет этой огромной суммой и тайно хранит ее в разных банках. Пусть Зеппль Ноови подает на меня в суд…
В этот момент стоявший на трибуне дедушка Ноови выпрямился, разинул рот, собираясь что-то произнести, и судорожно глотнул воздух; левая рука его потянулась к горлу, а правая беспомощно шарила в пространстве. Он еще раз глотнул воздух и зашатался. Два господина в цилиндрах и фраках подхватили его под руки и бережно вывели на улицу.
Через полчаса «Золотое сердце Иисуса» было очищено полицией; все, что было в нем стеклянного или деревянного, оказалось разбитым вдребезги.
Старичок Зеппль Ноови действительно подал в суд.
Все знали заранее, чем кончится дело: можно считать — на выборах прошел бакалейщик; ну, а кондитер, что ж, — забудет о реформах, помирится с партией, Розенбаум возьмет обратно сгоряча брошенное им нелепое обвинение и заявит, что у него нет оснований подозревать достоуважаемого бюргера — господина Йозефа Ноови — в каких-либо нечестных поступках, что сожалеет о нанесенном оскорблении и жертвует пятьдесят крон в пользу избирательного фонда партии; старичок Ноови возьмет обратно свою жалобу; партия сама себе выплатит эти пятьдесят крон и выдаст старичку компенсацию за сердечный припадок в «Золотом сердце Иисуса». Обвинить человека в том, что он украл у защитника Вены от турок двадцать миллионов крон — это уж слишком даже для Вены.
Но случилось неожиданное: дело действительно дошло до судебного разбирательства, и в назначенный день и час в йозефовский окружной суд прибыли со своими адвокатами истец и ответчик.
