Еще раньше, 20 декабря 1941 года, начальник генерального штаба сухопутных войск немецкой армии генерал-полковник Ф. Гальдер в своем дневнике записал следующий приказ Гитлера: «У пленных и местных жителей безоговорочно отбирать зимнюю одежду. Оставляемые селения сжигать»
[4].
24 января мы выехали в деревню Большие Клочки, где гитлеровцы расстреляли 26 пленных красноармейцев. В центре деревни лежала груда обнаженных окровавленных тел, брошенных поспешно бежавшими извергами. Документов никаких.
Предстояла трудная работа. Надо было установить, кто эти безымянные жертвы фашистских палачей…
В эти дни местные жители много рассказывали нам о секретаре Пёновского райкома комсомола, отважной партизанке Лизе Чайкиной, о ее боевых подвигах в тылу врага. Фашисты повсюду ее разыскивали, но не смогли напасть на след. Только с помощью предателя гитлеровцы ее схватили, подвергли страшным пыткам и, ничего от нее не добившись, расстреляли 23 ноября 1941 года.
Встретиться бы с этим предателем!..
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 марта 1942 года Елизавете Ивановне Чайкиной посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Вот уже 10 дней части нашей дивизии с боями иду; вперед, на запад, по земле, политой кровью советских людей.
Неожиданно для нас оперуполномоченных отдела М. Гольдаса и С. Валайтиса отозвали из дивизии в распоряжение Особого отдела армии. Вскоре стало известно, что где-то в тылу формируется литовская дивизия, куда, они, видимо, и будут направлены. Туда же уехали комиссар нашей дивизии полковой комиссар Йонас Мацияускас и политработник батальонный комиссар Бронисловас Мажейка, а также батальонный комиссар Юозас Кончюнас.
Обо мне еще речь пока не идет, и я занимаюсь своими обычными делами. Но не только делами: наизусть выучил напечатанное в «Правде» стихотворение К. Симонова «Жди меня». Оно понравилось многим моим боевым друзьям. Особенно близка и понятна каждому фронтовику третья строфа…
Многие переписывают это стихотворение и отправляют его близким. Однако во взводе охраны служит много жителей оккупированной фашистами украинской и белорусской земли, которые не знают, по какому адресу да и кому посылать письма…
1 февраля на КП дивизии меня вызвал начальник отдела:
— Нам на днях придется расстаться. Из армии звонили, что есть приказ откомандировать тебя в НКВД СССР.
Скорее всего, направят в литовскую дивизию, — сообщил мне И. С. Щербаков без особого энтузиазма.
3 февраля в деревне Большие Ясновицы я тепло простился с боевыми товарищами Щербаковым, Петровым, Шевченко, красноармейцами и сержантами взвода пограничников, которые за короткое время стали для меня родными, и выехал в штаб 22-й армии…
