— Шура, ты идешь к коменданту на работу? — спрашивает он.
— Нет. Купить сигарет…
Приближаемся к немецкому посту. На меня смотрит немец и, кажется, вот-вот скажет: «Куда идешь? Партизаны послали?»
Но он кричит другое:
— Сигареты! Сахарин! Яйка никс?[11]
— Никс, — отвечаю я.
— Шура, ты же идешь покупать сигареты, — шепчет Володя.
— Этот обманет, — отвечаю я. — Выменяю в комендатуре.
Ступаю смелее и сам себе мысленно говорю:
«Разве они могут подумать, что иду в разведку? Таких, как я, тут много».
Те, что пришли раньше нас, пилят и колют дрова. Больше никого вокруг не видно. И нет никаких машин. Комендатура, большой двухэтажный дом. Поднимаюсь по ступенькам наверх. Навстречу мне выскакивает немец, хватает меня за плечо и кричит:
— Гольц! Гольц![12]
Вместе с немцем возвращаюсь к дровам. Ну, думаю, теперь-то я попаду в комнаты! Набрали дров и понесли. Но не в комнаты, а на кухню. На дворе тепло и в комнатах не топят. Не везет. Иду назад, задерживаюсь и захожу в первые двери. Попадаю в офицерскую комнату. Офицеров было двое. Достаю три яйца и прошу сигарет. Один берет яйца и дает мне сигарету, второй показывает, чтобы я чистил сапоги. Я рад тому, что могу задержаться.
Первый встал, оделся, нацепил на шею какую-то бляшку с орлом. Раньше я таких не видел. Наверно, это и есть те, которые вчера приехали.
Почистив сапоги, я вышел и отправился в конюшню. Там встретил ребят, которые ходили сюда каждый день. Начал разговаривать с Володей. От него я узнал, что в комендатуру приехала полевая жандармерия, а часть, которая стояла здесь, уезжает.
Таким образом, через некоторое время я уже знал, что в гарнизоне есть два поста и одна наблюдательная вышка, что немцев сто человек, два станковых пулемета и десять ручных, что у жандармерии автоматы, их пятнадцать человек, — все эти сведения я передал партизанам.
Однажды я с меньшим братом и сестренками завтракал, а мама готовила корове пойло. Окончив работу, она помыла руки и говорит:
— Помоги снести корове.
Я оделся, и мы вынесли ушат во двор. Прошли шагов пять и видим — идут четыре жандарма с автоматами наперевес.
— Шурик, жандармы… За нами… Вот когда нам конец, — шепнула мама.
Офицер в это время грозно крикнул:
— Хальт!
Убегать некуда. Мы остановились. Немцы подошли. Офицер вытаращил на маму глаза и крикнул:
— Ты Фетинья Гуло?
Перепуганная мама ответила:
— Нет, пан…
Я подскочил к офицеру, схватил его за руку и говорю:
— Господин, Фетинья Гуло пошла доить корову. Пойдемте, я покажу.
