Открылись двери, и по лестнице из самолета слезли три летчика в кожаных куртках и шапках. Партизаны начали разгружать самолет. А мы к летчикам.
— Дядя, возьмете нас? — спрашиваем.
— Всех заберу, всех, — ответил один летчик и, достав из сумки шоколад, начал угощать нас. А другой дал булок.
Разгрузили самолет, положили раненых. Дошла очередь до нас. Мы попрощались с бойцами и полезли в самолет. А в нем с обеих сторон кресла. Такие смешные. Откинешь его, сядешь и сидишь. А как встанешь, оно — хлоп! — и поднимется. В стенах маленькие оконца, черные, и ничего не видно.
Сидим, а самолет как заревет — чуть не оглушил. И покатился, а потом остановился. Его повернули. Он прокатился и опять стал. Как мы потом узнали, он не мог подняться, потому что положили много груза. Тогда ходячих выгрузили. Нам тоже пришлось слезть, хоть и не хотелось.
Когда хотели высадить Эдика, он заплакал и сказал:
— Не хочу!
Так он пролежал в самолете целый день.
Когда стемнело, самолет взял тяжелораненых, почту и Эдика, разбежался и полетел. А мы остались. Вернулись в шалаш скучные и легли спать, но сон не шел.
В следующую ночь должны были прилететь еще два самолета и забрать остальных, но это не удалось сделать.
Утром над лесом показались немецкие самолеты и начали бросать бомбы. От взрывов дрожала земля. Потом послышались выстрелы из пулеметов и винтовок.
Приехал из штаба связной и сказал, чтобы всех грузили на подводы и везли в отряд. Немцы начали окружать лес.
Весь день мы были в пути. Стрельба усилилась. Теперь уже гремело вокруг.
Вечером нам приказали слезть о подвод и идти пешком. Мы быстро устали и не могли идти. Нас и нескольких раненых бойцов несли на руках.
На рассвете вышли на полянку. Вдруг налетели четыре немецких самолета и стали нас бомбить. Все попрятались. Мы плакали. Когда самолеты улетели, мы поднялись. Идти было тяжело. Взрослые брали нас по-двое на руки и тащили.
Недалеко от нас немцы жгли лагерь. В нем слышались выстрелы, крики солдат, лай собак. С треском горел лес. Тут мы просидели до вечера. Когда стемнело, командир сказал:
— Идти как можно тише. Идем на прорыв.
Впереди пошли автоматчики, за ними партизаны и мы. Слева от нас горел лес. Треск горящих деревьев заглушал наши шаги. Послышались крики «ура». Все побежали вперед. И мы за ними. Я держалась за руку тети Веры. Жора вел Тоню, дядя Вася — Соню, Леню — молодой партизан Миша, а Светлану нес на руках дядя Витя.
А стрельба становилась всё сильнее и сильнее. Леня крикнул:
