Никогда не забудем! | страница 41

Я смело направился к навесу.

Немец, который стоял на крыльце, грозно потряс автоматом, висевшим на шее. «Не пустит», — подумал я, но показывал часовому, что голоден. Толстый повар суетился около кухни и косо поглядывал на меня. Видя, что я всё же целюсь пройти к кухне, часовой зло заревел и схватился за автомат. Я бросился убегать.

Ночевал я опять у Гали. Она боялась оставаться одна дома. И только на второй день, когда я подошел к детскому дому, повар вдруг позвал меня на кухню.

Сначала я испугался. Мне казалось, что немец видит, как я держу за пазухой маленькую; черную штучку.

Повар показал мне на топор и дрова. Я понял, что он хочет, чтобы я их наколол. Я оглянулся на часового. Тот кивнул головой. Повар взял одну кастрюлю с кофе и понес в дом.

Рядом стояла еще такая же кастрюля. Я волновался и не попадал топором по полену. Когда часовой отвернулся, я быстро вынул мину и завел механизм. Руки дрожали, мне казалось, что мина долго не заводится. Но она уже тихонько тикала, как карманные часы. Механизм завел на десять минут.

Через десять минут мина должна взорваться. Напряженно озираясь по сторонам, я опустил ее в кофе.

^{>Напряженно озираясь по сторонам, я опустил мину в кофе.}

Мина тихо звякнула о дно.

Я схватил топор и с силой начал колоть дрова. В это время подошел повар и закивал головой, показывая на живот (мол, хорошо накормлю!). Потом взял кастрюлю и понес в штаб.

Теперь надо было убегать. Но как бежать, если часовой не выпустит из ворот, а заставит опять рубить дрова?

«Через десять минут — конец», — думал я, представляя, что там, в комнате, повар уже выловил черпаком мину и сейчас выбежит во двор.

Вдруг часовой вытянулся в струнку. К штабу подкатила маленькая зеленая машина. Из машины вышел сухонький старичок с крестом на груди.

В ту же минуту из дома выбежал толстый повар и замахал мне, чтобы я убегал.

Не помня себя от радости и волнения, я пробежал сквозь разрушенные ворота и побежал улицей. Потом завернул налево и через развалины кирпичного дома бросился к реке.

Сзади загремел взрыв, застрочил пулемет. Но я уже был далеко. Остановился передохнуть в кустарнике, под крутым берегом Днепра.

«Это Василий Анатольевич послал вам кусок детдомовского сахара! От него, должно быть, у вас зубы повыскакивали», — подумал я и засмеялся.

Потом мы узнали, что миной убило четырех офицеров и сухонького полковника. Василий Анатольевич говорил, что особенно хорошо я уладил с полковником, по приказу которого была сожжена не одна деревня и расстреляны сотни человек.