Тело Кристи то и дело содрогалось от оргазмов, она меняла позы, ласкала меня, но тщетно: я не смогла растаять даже от ласк этой девочки.
Утром я чувствовала себя ужасно, гадко и грязно. Кристи почувствовала это и засобиралась домой, я не стала ее удерживать и на следующий день проводила ее в аэропорт.
Она покончила жизнь самоубийством, перерезала себе вены в ванне. Ее затравили в школе, а мать собиралась отправить ее в лечебницу.
…Спасибо за платок. Я всегда плачу, когда вспоминаю о Кристи…
Может быть, из-за этого я согласилась на ту командировку. Мне хотелось уехать от всего, что напоминало о Кристине, и мне это удалось.
Пекин встретил меня яркими красками неоновой рекламы и воистину американскими небоскребами. Порой мне казалось, что я в Лас-Вегасе, но китайцы, которые останавливались на улице подле меня, чтобы посмотреть на белую женщину, возвращали меня в реальность. Это была Азия. Красные знамена и красные фонарики, рикши на велосипедах и шикарные лимузины партийных боссов — это особая психология азиатов, которую я боготворила, отвергала, уважала, терпела, но так и не смогла понять.
По долгу службы мне приходилось встречаться с партийными лидерами Китая, и я скажу вам, они могли бы дать фору любому нашему сенатору. Выделиться из полуторамиллиардного населения непросто, а удержаться на своем посту еще сложнее. На одном из таких приемов ко мне подошли и в чисто китайской манере предложили стать любовницей одного из чиновников, с подробным описанием всех преимуществ и благ, которые сулит мне эта заманчивая должность.
Господин Юй Ши, будучи нестарым еще человеком, производил достаточно приятное впечатление, да и «любовница» в азиатском понимании звучит не так уж унизительно: дословно это переводится как «вторая жена».
Вы, наверное, осудите меня, но я согласилась, и только из любопытства.
Устроив таким образом себе двухгодичный отпуск, я изъездила весь Китай со своим боссом и тем самым сделала ему превосходную карьеру. Когда мы появлялись с ним на каком-нибудь официальном приеме, рука об руку, он — в безупречном смокинге, я — в норковом манто и бриллиантах величиной с фасоль, — это производило впечатление. Его политические оппоненты меркли в свете моего блеска и, скукожившись, ретировались.
Вы спросите, занималась ли я с ним сексом? Разумеется. Позвольте вспомнить, это было пять, нет, простите, шесть раз за два года. Вы думаете, что я лукавлю. А как же мифы о загадочной и могучей сексуальности китайских вельмож, многочисленные картинки, на которых китайский мандарин трахает весь свой двор, от малолетних крестьянок до седых и беззубых шлюх?
