— А ваш апар… апертьёр точно открывает проход в другой мир? — неуверенно спросил Коля. — На Земле полно мест, куда не ступала нога человека! Быть может, он отправил вас в какой-нибудь уголок Амазонии или Новой Гвинеи?
— Сперва мы так и подумали, особенно, когда увидели тамошнюю растительность. Но первая же ночь всё расставила на свои места.
— Это уж будь благонадёжен! — раздался за спиной голос Кривошеина. — Ты бы видел ночное небо Солейвиля! Ничего общего с нашим, что в южном, что в северном полушарии…
Коля обернулся. Он услышал, как подошли «студент» и Груссе — гул механизмов заглушал шаги, да и внимание его целиком захватил рассказ профессора.
— Как вы сказали — «Солейвиль»? Это название планеты?
— Города, дружище, города! Профессор назвал его в честь утопии Кампанеллы, «города Солнца»!
— «Семь обширных поясов, или кругов, называющихся по семи планетам, окружают город, — нараспев процитировал Груссе. — Они символизируют разумное общественное устройство с изучением законов природы, воплощением которых является движение небесных светил. Аркады и галереи для прогулок, а также внешние стены укреплений и зданий украшены великолепной живописью, всё венчается храмом, воздвигнутым на вершине холма. На алтаре храма помещены глобусы, земной и небесный, а купол вмещает изображения всех звёзд вплоть до шестой величины, и с внешней стороны увенчан флюгером…»
— Не подумайте, что мы просто воспроизвели фантазии итальянского великого мечтателя! — торопливо добавил Саразен — В градостроении, мы взяли за основу проекты Клода Леду[19], а у Кампанеллы позаимствовали идею города-государства, в котором упразднены причины неравенства. Однако, собственность остаётся — тут мы несколько отошли от утопии Кампанеллы…
— Кстати, о фантазиях… — припомнил Коля. — Шагоходы-маршьёры тоже изобретены в Солейвиле?
— Маршьёр — самое значительное, после апертьёра, конечно, наше достижение. — ответил Груссе. — Как мы и рассчитывали, общественная мысль, не скованная угнетением и взаимной ненавистью, способна породить невиданный рост науки!
При этих словах Кривошеин слегка поморщился — Груссе, и верно, слегка перестарался с пафосом. Его манера живо напомнила Коле выступления эсдеков на студенческих противоправительственных сходках.
Саразен положил ладонь на боковую панель апертьёра и покачал головой.
— Охлаждение идёт медленнее, чем я рассчитывал. Пожалуй, ещё есть полчаса, и я смогу удовлетворить ваше… — он кивнул Коле, — любопытство. Мне сказали, что вы учились на инженера-механика?
