Мсье Бук перегнулся через стол.
— Это пуговица с форменной тужурки проводника! — воскликнул он.
— Но ведь этому можно найти и естественное объяснение, — сказал Пуаро. — Эта пуговица, мадам, могла оторваться от тужурки проводника, когда он обыскивал купе или когда стелил вашу постель вчера вечером.
— Ну как вы все этого не понимаете — словно сговорились! Так вот слушайте: вчера перед сном я читала журнал. Прежде чем выключить свет, я положила журнал на чемоданчик — он стоял у окна. Поняли?
Они заверили ее, что поняли.
— Так вот, проводник, не отходя от входной двери, заглянул под полку, потом подошел к двери в соседнее купе и закрыл ее; к окну он не подходил. А сегодня утром эта пуговица оказалась на журнале. Ну, что вы на это скажете?
— Я скажу, мадам, что это улика, — объяснил Пуаро.
Его ответ, похоже, несколько умиротворил американку.
— Когда мне не верят, я просто на стенку лезу, — объяснила она.
— Вы дали нам интересные и в высшей степени ценные показания, — заверил ее Пуаро. — А теперь не ответите ли вы на несколько вопросов?
— Отчего же нет? Охотно.
— Как могло случиться, что вы — раз вас так напугал Рэтчетт — не заперли дверь между купе?
— Заперла, — незамедлительно возразила миссис Хаббард.
— Вот как?
— Ну да, если хотите знать, я попросила эту шведку — кстати, добрейшую женщину — посмотреть, задвинут ли засов, и она уверила меня, что он задвинут.
— А почему вы сами не посмотрели?
— Я лежала в постели, а на дверной ручке висела моя сумочка для умывальных принадлежностей — она заслоняет засов.
— В котором часу это было?
— Дайте подумать. Примерно в половине одиннадцатого или без четверти одиннадцать. Она пришла ко мне узнать, нет ли у меня аспирина. Я объяснила ей, где найти аспирин, и она достала его из моего саквояжа.
— Вы все это время не вставали с постели?
— Нет. — Она неожиданно рассмеялась. — Бедняжка была в большом волнении. Дело в том, что она по ошибке открыла дверь в соседнее купе.
— Купе мистера Рэтчетта?
— Да. Вы знаете, как легко спутать купе, когда двери закрыты. Она по ошибке вошла к нему. И очень огорчилась. Он, кажется, захохотал и вроде бы даже сказал какую-то грубость. Бедняжка вся дрожала. «Я делал ошибка, — лепетала она. — Так стыдно — я делал ошибка. Какой нехороший человек! Он говорил: «Вы слишком старый».
Доктор Константин прыснул. Миссис Хаббард смерила его ледяным взглядом:
— Приличный человек никогда не позволит себе сказать такое даме. Тут совершенно не над чем смеяться.
