Грифон покаянно курлыкнул и уткнулся мне клювом в бедро, намекая на то, что его можно и погладить.
Трогала я его осторожно, боясь повредить пострадавшие перья и покрасневшую кожу. Как ни странно, явного неудобства от моих прикосновений грифон не испытывал, подставляя голову под руку и оставляя кусочки птичьего пуха на моих ладонях. Его курлыканье изменилось в тональности, и мне почудилось, будто бы в нем проскользнули нотки мурчания большой кошки, являющейся полноправной частью Актера.
— Ну все, грифонище, пора и честь знать. Дел много нужно сделать, пока солнце не заиграло в полную силу…
— Тогда вам нужен помощник, дабы дела пошли быстрее! — Мужской голос прервал нашу с Актером идиллию.
Грифон недовольно начал описывать хвостом круги, а я поморщилась, но сдержала протестующий вопль, вызванный внезапным появлением Киммера.
Я рассчитывала, что он продолжит сидеть в донжоне и носа из него не покажет. Но у принца, видимо, на этот счет было свое мнение и совсем другие планы.
Приятно, когда ты спишь не один, а в компании вкусно пахнущего травами существа, греющего тебе бок на протяжении всей долгой ночи.
Воображение рисует притягательный образ, основываясь на тех недостоверных сведениях, что поступают извне, и как же оно неизменно ошибается в итоге!
Распахнув глаза, словно умелая горничная створки начищенных до блеска окон, Киммер обнаружил, что такой манящий аромат исходил от берийского пса, которого Милика называла Шрамом.
Верный четвероногий друг девочки удобно положил морду на грудь принца, позволяя тому во всей красе разглядеть тянущуюся от правого уха до ноздрей тонкую линию шрама, чудом миновавшую уцелевший глаз. И не давая никакой возможности снять с себя живое одеяло без его на то позволения или посторонней помощи.
Стоило Киммеру пошевелиться или приподняться, как из пасти Шрама раздавалось негромкое рычание, напоминающее принцу о том, что он не главный в замке и менять свое местоположение ради сомнительных прихотей столь удобной подушки пес пока не намерен.
Вдоволь намучившись на неудобном ложе от ставшей тяжелой морды пса, Киммер хотел уже разбудить Милику, дабы она отогнала своего питомца от его тела, как со стола неспешно поднялся хозяин библиотеки.
Прошелестев над спящими головами гостей, он подлетел к парочке и быстро заработал страницами над ухом пса, словно въедливая оса над целенаправленно выбранной жертвой.
Шраму действия Гарконаша не понравились. Он снова высказал свое недовольство известным способом, но назойливый звук не прекратился, и тогда пес открыл глаза.
