Постепенно возвращалось тепло телу, подкатывало ощущение голода.
Плот спокойно скользил по воде мимо островов. На перекатах, под водой, приглушенно тренькал по дну мелкий галечник. Солнце клонилось к западным вершинам и все болезненнее обжигало кожу. К воде, по обеим берегам, все чаще подходили разбитые дороги. Одинокие телефонные столбы с обвисшими проводами чернели между деревьев. Казалось, что впереди русло реки упирается в круглую сопку, густо поросшую хвойными деревьями. Но река огибала ее, широко разливаясь по долине, на ее левом берегу которой стояло большое село Караваевка.
Оттуда доносилась громкая музыка. Празднично одетые люди прогуливались по улице, лаяли во дворах охрипшие собаки.
Я собирался пристать к берегу где-нибудь в конце деревни, переночевать в лесу, а утром отправить матери телеграмму, чтобы не беспокоилась. Но на крыльцо одного из домов вывалила толпа, указывая руками в мою сторону. Мужики гурьбой бросились к берегу. У двоих в руках вороненой сталью поблескивали дробовики.
— Причаливай! — кричали и палили из ружей в воздух. Не понимая, в чем дело, я опасливо подгреб ближе. Двое подвыпивших сельчан, не раздеваясь, забрели в воду, подхватили мой плот и потянули на мель.
— Вроде он, — зашумели. — А усы где? Усы сбрил! Хитер, турист!
— Что я говорил?! — хохотал веселый старый мужик и азартно шлепал мозолистой ладонью комаров на блестящей лысине. — Не может того быть, чтобы река не помогла своему старому плотогону… Сегодня течение повернуло вспять, потому как день особый… От реки не убежишь.
Кто-то шутя завернул мне руки за спину, кто-то подхватил мою сумку. Мужики вытащили плот на берег.
— Вроде не он, — смущенно возразили несколько голосов, разглядывая меня в упор. — Не бывает так, чтобы уплыл вниз, а появился сверху.
— В такой день все бывает! — шумел лысый, размахивая ружьем. — Ты от кого убегал? — ткнул меня в грудь скрюченным желтым пальцем.
— Наверно, от себя, — солгал я, окруженный любопытной толпой.
— Куда плывешь?
— В Каменный лес и спрашивать нечего, — закричали, ухмыляясь, мужики.
Лысый поднял вверх палец, призывая к тишине, мотнул блестевшей, слегка облепленной комарьем, головой:
— Нет! Ко мне он плывет, хотя и опоздал на свадьбу, к внучке! А то, что вчера сбежал, что так и не спел про Каменный лес, мы не в обиде: я старый плотогон, пятьдесят лет в дружбе с рекой, и я поклялся своей лысиной, что она вернет тебя.
— Вы меня женить собираетесь? — удивленно озираясь, спросил я.
