— Как отличить одно от другого?
Беренгар заметно смутился.
— Это сложно, — наконец нехотя сказал он. — Хотите жасминового чаю?
— Кибер мне не предлагал.
— Потому что вы не хотели, а не хотели, потому что о нем не знали.
— Значит, выход, возможно, существует, мы просто не знаем о нем.
— Собираетесь встретиться с людьми из Конгрегации? Я могу вас познакомить.
— Попозже. А пока расскажите, каким образом
вы столкнулись с трансмутацией? Что вы чувствовали при этом? А что испытывали до нее?
Беренгар сухо хмыкнул.
— Я был тогда заносчивым мальчишкой, перед которым открывались замечательные перспективы. Был псиоником, но в меру. Семья была состоятельной, я мог сделать почти любую карьеру на выбор. Мешало только одно — тогдашнее законодательство требовало от меня пройти реабилитацию, своего рода уничтожение природных паранормальных способностей. Но мне стать обыкновенным казалось горше смерти, и я плюнул на социальные возможности, после чего подался в бега. Меня поймали на третий день, и система обернулась ко мне не румяным лицом, а неухоженной задницей. То есть, я получил ту же самую вакцину, но только ждал ее не дома у мамы, а за колючей проволокой, в отстойнике для таких, как я, негабаритных бунтарей. Дальше я был как все, жил, как все, маялся тоже, как все — сначала работал, потом попал в некрасивую историю и сбежал. Нашлись ребята, которые уклонения от реабилитации поставили на широкую ногу. Я случайно встретил такого человека. Мы были одногодки, он был сильный псионик, да что там — сильнейший. Естественно, не реабилитированный и нелегальный. В конце концов, мы оба оказались причастными к началу трансмутации. У меня была довольно бурная жизнь в юности, — сказал Беренгар полушутливо, но с явной грустью. — Говорят, кибер, который затеял все это, дизайном походил на свинью. Скорее, впрочем, на бультерьера, хотя я сам его не видел. Кибер Максим служил секретарем у тогдашнего президента Юлиуса Вэнса. Потом работал в закрытом ведомстве. Там он и устроил своеобразный мятеж искусственный систем. Сразу после уничтожения кибера мы не догадывались, какое наследство он оставил. Одним словом, «сначала было некогда, потом оказалось поздно». Мои способности восстановились. Мой друг наполовину потерял свои.
— Где он теперь? — спросил Северин.
— Не знаю.
— Разве человека сложно отыскать?
— Сложно. У трагедии собственные законы. Хотите знать, Северин, как выглядел первый день трансмутации? C утра небо над бухтой заволокло тучами. Кибер находился на островке посреди залива, аномальная зона тянулась до самого побережья и захватывала часть города, там остались сплошные руины, но это еще не была трансмутация, только обычная паника и психоз, вызываемый аномальными зонами. Ваш, Нина, отец, его превосходительство Алекс Дезет… мне говорить дальше?
