Проснулся он, разбуженный Ниной, которая трясла брата за плечо.
— Ты кричал.
— Извини, кошмары.
— Пси-активность почвы тут зашкаливает. Как только встанет солнце, мы отсюда уйдем, — твердо сказал она, и Северин промолчал, не желая спорить с девушкой.
Он уже знал, что всем доволен и завтра не тронется с места.
Следующим утром Росен разбирал выкопанные корни по сортам.
Гриня пропал, скрывшись за стоячими валунами, снова появился и призывно помахал рукой. Лори подобрался, увалень Росен бросил свои запасы. Они цепочкой двинулись в южную сторону, так ничего и не объяснив Северину.
— Ты понимаешь что-нибудь, сестренка?
— На южной границе участка заглох чужой джип.
Нина ровными зубами жевала кончик сорванного стебля мятлика.
— В джипе есть люди?
— Один человек. На нем защита армейского образца. Он, как и ты, пока ничего не понял.
Гриня первым появился из-за камней. Парень шел, вытирая нос так ловко, что невозможно было разглядеть, кровь это или сопли внезапного насморка. Лори шагал следом, сопровождая гостя, неторопливый Росен замыкал шествие компании.
«Гостем» оказался вчерашний каленусийский армейский капеллан. Он крутил головой, упакованной в шлем, еще не понимая соли ситуации.
— У меня сломалась машина, — сказал он на ломаном иллирианском. — Я благодарный человек и в состоянии оплатить содействие. Вам лучше сотрудничать со мной, — как бы несколько неуверенно добавил он.
Фразы были позаимствованы из разговорника. Уголок книжицы как раз торчал из кармана форменной куртки. Несмотря на отчаянное положение, Северин искренне расхохотался. Капеллан выглядел бледным, неуверенным в себе и больным. Он вдруг побледнел еще сильнее, и, сломав порядок шествия, умчался за валуны.
Лори ухмыльнулся.
— У парня дизентерия… Он попал в аномальную зону случайно и пока ничегошеньки не понял. В его багажнике груз, кажется, не пустяковый. Уехать конфедерат не сумеет, это точно. Может уйти пешком, когда ему станет получше, если станет вообще.
— Камнем по голове, — подытожил Росен. Он предложил это с крестьянской практичностью. — Тело надо закопать, машину откатим пониже, чтобы не маячила со стороны. А ты что скажешь, Лори?
— Я, как всегда, на стороне большинства.
Гриня провел языком по высохшим и потрескавшимся губам. Глаза его странно блестели.
— Я бы его съел, — внезапно сказал он.
— Душа во тьме… — сумрачно посетовал Росен.
— А ты уже до кишок высветлился?
— Воистину ты, Гриня, не знаешь ни добра, ни зла. Перво наперво, он порченый, то есть болен заразным поносом. Во-вторых, соли нет, не завялишь, а на такой жаре мякоть стухнет.
