– Дэнверс! – рявкает офицер-кадет Чен, появляясь словно из ниоткуда. Её звание указывает, что Чен учится на кадрового офицера. Офицеров-кадетов для краткости часто называют просто «OK».
– Да, мэм! – чётко и отрывисто отвечаю я, распахивая глаза.
– Хочешь снова принести присягу?
Я на добрых пятнадцать сантиметров выше Чен, но всё же в моём мозгу нет ни малейших сомнений, что она может меня уделать – и всячески унизить – любым способом, как ей только заблагорассудится. Её чёрные волосы коротко острижены, а голос обезоруживающе бесстрастен. Она с умиротворённым выражением лица дожидается моего ответа.
– Нет, мэм, – отвечаю я, не понимая смысла вопроса.
– В таком случае где твоё звено, салага?
Я оглядываюсь по сторонам и чувствую, что краснею. Моё звено давно ушло. С тех пор как мы сюда попали, кадеты-инструкторы>[7] дробили наш курс из тысячи новобранцев на всё меньшие и меньшие группы. Каждое разделение приводило к всё меньшей и меньшей анонимности. Не самое приятное осознание. Одна тысяча превратилась в десять эскадрилий по сто кадетов в каждой. А затем сотня стала тридцатью. И эти тридцать стали моим звеном. В моём звене всего четыре женщины, но прямо сейчас в комнате нет никого, кроме меня, офицера-кадета Чен, офицера Дженкса и драгоценного мгновения, из-за которого я и угодила в переплёт.
– Вы не могли бы просто выполнить свою работу и выставить её отсюда? – безразличным тоном интересуется Дженкс.
– Да, сэр, – отвечает Чен.
Она делает глубокий вдох, готовясь спустить на меня всех демонов ада. Но прежде чем Чен успевает открыть рот, Дженкс лениво останавливает её жестом. Чен мгновенно останавливается и встаёт по стойке смирно, а Дженкс подходит ко мне. Я стою неподвижно, глядя прямо перед собой. Офицер обходит меня кругом. Я слышу его дыхание, слышу, как скрипят его ботинки. Волосы у меня на шее становятся дыбом, когда он останавливается прямо передо мной. Дженкс осматривает меня оценивающим взглядом, и его губы кривятся в разочарованной гримасе.
– В эти дни они берут кого попало, – заключает он. Затем его взгляд переключается с меня на Чен, – действительно, кого попало.
Чен продолжает смотреть прямо перед собой, но я замечаю, как её выражение лица на мгновение меняется. Слова Дженкса поразили её в самое сердце.
Входит следующее звено, чтобы принести присягу, и Дженкс мановением руки отпускает и меня, и Чен. Мы разворачиваемся на каблуках и выходим в коридор. Дженкс лишил Чен любой власти, которая у неё была. В этой комнате – и в глазах Дженкса – мы обе выглядим одинаково разочаровывающе.
