– Я знаю, – отвечает он.
– Тогда всё должно сработать, – говорю я полным фальшивой бравады голосом.
Бьянки делает глубокий вдох:
– Кэрол, только потому, что ты лучшая, это ещё не означает, что...
– Не говори этого, – говорю я, схватив его за запястье. Сама не знаю, зачем я так сделала. Я как будто должна была схватить его, заставить его остановиться, пусть даже он собирался произнести прописную истину, которую мой собственный разум напоминал мне по двадцать раз на дню. Бьянки смотрит на меня.
– Я знаю. Понимаешь? Я знаю.
– Хорошо, – отвечает он.
Я с благодарностью киваю. В последовавшей тишине я медленно отпускаю его руку.
– Я всё ещё не верю, что ты можешь летать на «Стирмане ПТ-17», – говорит Бьянки, с улыбкой качая головой.
– Ты ему рассказала? – спрашивает Мария, появившись словно из ниоткуда. После тренировки она вся потная и раскрасневшаяся.
Пьерр и Дель Орбе следуют за ней по пятам, но по-прежнему не могут догнать. Наш седьмой период закончен, и наконец-то наступает время обеда.
– Рассказала ему что? – спрашивает Пьерр.
– Рамбо и Дэнверс берут уроки лётного мастерства. Вот где они пропадают, – отвечает Бьянки.
– Я же говорил вам, парни, – замечает Дель Орбе.
– Нет, не говорил. Ты говорил, что они ездят в аэропорт наблюдать за самолётами, а не летать на них, – возражает Пьерр.
– Вы были в аэропорту? – спрашивает нас Дель Орбе, готовясь защищать свою точку зрения.
– Вы наблюдали за самолётами? – Дель Орбе ходит перед нами кругами, словно прокурор на допросе.
– Да, – говорит Мария.
– Ваш протест отклонён, – восклицает Дель Орбе, потрясая рукой перед лицом Пьерра.
– Ты что вообще делаешь? – со смехом интересуется Бьянки.
– Не виновен, Ваша честь! Я выиграл пари, – отвечает Дель Орбе, направляясь в сторону Митчелл-Холла и высоко задрав руку в победном жесте.
– А ты ещё удивляешься, почему мы вам раньше не рассказали, – говорю я.
Мы следуем за Дель Орбе.
– О, я никогда не удивлялся, почему вы нам ничего не рассказали, – возражает Бьянки.
– Вы должны мне содовую, – кричит Дель Орбе через плечо.
– Мы ничего тебе не должны, – бубнит Пьерр, пытаясь догнать приятеля.
– Он не говорил вам, почему назвал свой самолёт «Мистер Гуднайт»? – спрашивает Бьянки.
Я качаю головой.
– Он сказал, что расскажет, после того, как мы пролетим на нём, но так и не рассказал.
– Я хочу сказать, это же не потому, что самолёт весь такой замечательный? Ты не называешь самолёт «Мистер Гуднайт», если с ним всё хорошо, – говорит Бьянки.
