– Ну, лично я не вижу...
– Ты говоришь, говоришь, говоришь, говоришь, и, даже когда выдыхаешься, ты все равно продолжаешь говорить!
– Это дело...
– Боже, спаси меня от болтунов и трепачей! Подари мне противника, с которым я могу сойтись на поле брани с достоинством и изяществом!
Герой спрыгнул с потолка, перевернулся в воздухе и приземлился на ноги, готовый к атаке, кулаки прижаты к груди.
– А теперь послушай-ка меня одну долбаную минуту, Октавиус!
Серебристые конечности Доктора спазматически дернулись. Сам Доктор сжал собственные кулаки и слегка наклонился вперед, готовый наброситься на героя, невзирая на стесненные условия.
– Предупреждаю тебя, кретин...
– Заткнись!
– Если мне еще хотя бы одну минуту придется провести в комнате с тебе подобными...
Стенолаз выставил одну ногу вперед, все его тело тряслось от гнева.
– Чтоб ты знал, Док, «трепачи» вроде меня выполняют крайне важную функцию в этом мире!
Октавиус моргнул и изогнул бровь.
– Что?
– Ха, я тебя подловил! – продолжил герой, размахивая пальцем. – Не ожидал, верно?
Внезапно он пересек разделявшее их пустое пространство, схватил Доктора за грудки и подтащил к себе практически вплотную.
– Слушай сюда, мужик, – процедил он. – Мы, «трепачи», – весьма редкая порода, и вы просто не сможете жить без нас.
Октавиус снова моргнул, его рот слегка дернулся. Щупальца выжидающе зависли в воздухе.
– Мы прикидываемся дурачками, говорим, скачем кругом, стоим на головах и – да – треплемся, но мы делаем все это ради цели. Просто ты не можешь ее увидеть.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы козлы отпущения, Док. Или... дублеры. Благодаря нам все остальные чувствуют себя хорошо. Мы стоим снаружи и смотрим внутрь, чтобы все остальные... испытали это уютное теплое чувство, что у них все хорошо, они в добром здравии и отлично справляются... потому что мы не справляемся и мы не в добром здравии.
Паук взглянул своему врагу прямо в глаза.
– И, по правде говоря, время от времени меня это задалбывает.
Он искренне полагал, что дело дойдет до драки, и искренне удивился, когда этого не произошло.
Паук отпустил Доктора и шагнул назад. На него внезапно снова надвинулись гул двигателей подлодки и давящая мысль о том, что они находятся под водой, направляются не пойми куда и бессильны что-либо изменить.
Эти чувства переполняли его, и Пауку пришлось изрядно постараться, чтобы не выказать охватившей его паники.
Октавиус снял очки со своих широко распахнутых глаз, на лбу его выступил пот. Достав из кармана пальто платок, он промокнул лоб, но дикий блеск в глазах никуда не пропал. Осьминог выглядел потерянным.
