— Зато ты никогда не будешь болеть, — заметил Вадим. — Ты не испытываешь боли и при этом тебе доступен почти весь спектр человеческих ощущений. По мне, это очень много. Всего-то и нужно, что служить.
Прозвенел звонок, и в коридор из классов хлынули подростки. Они смеялись, переговаривались, кто-то на ходу жевал чипсы, кто-то обсуждал прошедший урок. Какая-то девочка прислонилась к подоконнику, набрала номер на телефоне и принялась жаловаться маме на учителя. Юкине обвел растерянным взглядом всю эту кипящую жизнь, и Вадим с ужасом увидел, как из-под его воротника потянулся тонкий красноватый дымок — печать, которая сдерживала память мальчишки, разрушилась.
— Я не просил! Я не хотел! А он просто пришел и сделал меня своим, не спрашивая! — неожиданно заорал Юкине. Дымок всё вился и вился из-под воротника. — Я ничего не помню о том, как жил, не помню ни родителей, ни семьи — ничего! Я знаю лишь то, как быть живым, а до… Меня просто… просто не было… — мальчишка всхлипнул, с тоской посмотрел на девчонку с телефоном и отвернулся. — Зачем мне сейчас всё это, ведь я… я не могу жить, как все? Почему я умер?!
Вадим отвернулся, помолчал, пока тот давил всхлипы и сказал:
— Так вот как ты рассуждаешь, Юки. Раз ты так хочешь избавиться от этих псевдоживых чувств, то… — Вадим метнулся вперед, коснулся рукой его лба и заглянул в глаза, — …я тебе помогу.
Юкине замер, понимая, что тепло школьного коридора отступило. Что вместе с ним ушли и боль в сжатых руках, и голод, и ощущение ветра от открытого окна, и запахи, и даже звуки! Он даже не чувствовал, что стоит!
Юкине в шоке опустил взгляд и увидел, что вновь одет в своё похоронное кимоно, а одежда лежит в его ногах. В прямом смысле — ноги проходили сквозь неё. И тут Юки стало совсем страшно: начал выцветать мир. В голове раздался… нет, даже не голос, а мысль, тихая, печальная мысль Сёмея: «Вот что такое — быть мертвым, мальчик. Хочешь остаться таким?»
Юкине закричал, что не хочет, но не услышал собственного голоса. И когда он почти ударился в панику, его тело вновь окутал привычный холод и тепло рук Сёмея. В голову ударили звуки и запахи. Юкине распахнул глаза, задышал, чувствуя бензиновые выхлопы от машин с улицы, пот от подростков и странный, очень приятный запах — задыхался, жадно впитывая в себя всё это.
Вадим убрал руку со лба шокированного мальчишки, дернул его за плечо и подтащил к себе. Ощутив объятия, теплые и сочувствующие, Юкине вцепился в него, не замечая, что это раздражающий дружок бога. Вадим ласково погладил светлые волосы, легонько помассировал затылок, закрыл глаза, смиряясь с происходящим, и добил:
