— Угу.
— Либо сейчас, либо никогда.
— Это я тебе говорил, — вспомнил вдруг Саша. — Когда предлагал от родителей твоих сбежать.
— А я тогда не согласилась, — кивнула Марина.
Снова помолчали.
— Развестись мы всегда успеем, — резонно заметил Саша. — Давай попробуем сделать что-нибудь, чтобы не развестись.
— У тебя есть такое желание?
— Не знаю, — честно признался Саша. — Очень много… всего. Ты понимаешь, наверное.
— Понимаю.
— Давай возьмем срок, за который решим? Месяц, например. И не будем друг другу мозги выносить этот месяц.
— И врать, — добавила условие Марина.
— И стоп-слово придумаем. Чтобы, если что, остановиться и не сраться. Просто расходимся по разным комнатам и все.
— Какое?
— Стоп, например.
Оба улыбнулись. Помолчали.
— Марин.
— А?
— Я не поведу Костю к психиатру.
— Даша же сказала, что надо…
— Я знаю, что она сказала, — перебил Саша. — Я не верю им.
— Ты и Даше не верил, а она, кажется, толковая, — возразила Марина.
— Это не то же самое. Я… — Саша вздохнул. — Они ведь… Там как повезет. Попадется нормальный психиатр, все будет нормально. А попадется урод — и все. Или по настроению. Или уставший он будет. Вся эта психиатрия — сплошной случай.
— Почему ты так думаешь?
— Я лежал в дурке, — признался Саша.
— Я знаю, твоя мама рассказывала, как ты от армии косил, — пожала плечами Марина.
— Мама всем это говорит. Не косил я, на самом деле. Там почти случайно все получилось. Я был немного… не в себе. Психиатр особо не разбирался. Тогда все попроще было. Сейчас, может, все и поменялось, я не знаю… В общем, уже не помню точно, но мне что-то вроде той же шизофрении ставили. Таблетками кормили…
Саша замолк. Марина удивленно рассматривала мужа и задавала себе вопрос: знает ли она вообще человека, с которым прожила двадцать лет?
— В общем, они там не лечат, это уж точно. И таблетки их не лечат. Я Костю им не отдам.
— Слушай, ну давай просто проверим, Даша же говорила, что ничего страшного быть не должно…
— У меня тоже ничего страшного не должно было быть, — отмахнулся Саша. — Нет.
— А если будет хуже? Если он сделает что-нибудь… плохое?
— Тогда и будем разбираться.
— А если он кого-нибудь… покалечит?
— Не знаю, Марина, не знаю! Пусть калечит. Лизу мы вечно прессовали. Так себя вести нельзя, в школе надо хорошо учиться, делай то, делай это. И что?
— Что? — не поняла Марина.
— Ей это как-то помогло? Мы же как предатели. Как тюремщики, ей богу. Всегда против нее. За школу, за какое-то там общество, за правила, которые сами ненавидим. Может, хоть раз побыть за нее? А? И за Костю. А если уж у него кукушка поедет окончательно, так хоть успеет пожить перед дуркой.
