Он знавал подобные места и в Петербурге, и в Яссах, и в Бухаресте, во Владикавказе, в Тифлисе, везде, куда только не закидывала судьба не старого еще вовсе холостяка. Но с персидскими служительницами любви он столкнулся впервые. Впрочем, он и не думал, что может узнать нечто совсем неожиданное. Главная проблема заключалась в выборе: как можно увлечься женщиной, когда видишь только ее глаза поверх черной плотной материи, обернутой вокруг головы? Страшная мысль вдруг пришла ему в голову – а не прячется ли сам Ричард под свободной одеждой, за маской, которую требует обычай страны и религии? Но через четверть часа, привыкнув и осмотревшись, он понял вдруг, что закрытость этих женщин только кажущаяся. На самом деле они умеют открываться, притягивать, волновать не хуже, чем их подруги с северо-запада.
Поначалу Новицкого никто не тревожил, но то и дело одна, другая, третья женщина как бы случайно проходила поблизости и так вдруг оборачивалась, изгибалась, что Сергей мог бы поклясться, будто бы покров распахивался во время движения, обнажая бедро, грудь, а может быть еще более соблазнительные части прелестного тела. Новицкий вполне доверял своим тренированным глазам, но ведь и другие чувства тоже не могли обманывать.
Наконец он понял, что засиделся чересчур долго. Но, когда уже был готов сделать выбор, просто показав наудачу пальцем, одна из девушек вдруг остановилась на полпути, взглянула на него пристальней и села рядом.
– Ты не можешь решиться, – сказала она негромко. – Пойдем со мной. Я тебе помогу.
Сергей усмехнулся, подумав, что в этих делах помощь ему раньше не требовалась. Хотя после смерти Зейнаб у него еще не было женщины, и, пожалуй, участие и доброта жрицы любви – Астарта, кажется, зовут эту богиню – ему придутся совсем даже кстати.
Комната, в которую привела его девушка, мало отличалась от тех, где приходилось ему бывать раньше. Темные стены, подступавшие с трех сторон к широкой кровати, таз для умывания да два табурета. Новицкий оставил трость, бросил черкеску на сиденье и опустился на покрывало, разглядывая свою подружку на час. Та уже размотала повязку, скинула паранджу и оказалась вполне симпатичной черноглазой смуглянкой. Но тут вдруг скрипнула дверь, скрытая за одним из настенных ковров, и в комнату вошел Ричард Кемпбелл.
Он был одет в ту же форму персидских артиллеристов, в какой Новицкий видел его последний раз, – широкие белые шаровары, темно-синяя куртка с красным воротником и обшлагами. Только куртка была расстегнута, а черную баранью шапку и красный же кушак он оставил где-то поблизости. Еще не взглянув на Сергея, он мотнул головой, показывая девушке в сторону потайной двери. Та схватила части одежды, которые успела снять, и шмыгнула мимо кровати, уже не заботясь о красоте походки. Новицкий подумал, что Кемпбелла здесь знают и опасаются. Как только она исчезла, британец заговорил.
