— Да.
— Ну, тогда самое простое и естественное объяснение состоит в том, что вы на самом деле видели все это прежде.
— В другой жизни, хотите сказать?
— Вовсе нет, дорогая. В этой жизни. Я хочу сказать, что это могли быть действительные воспоминания.
— Но я никогда не бывала в Англии, впервые приехала сюда месяц назад.
— Вы абсолютно уверены в этом, дорогая?
— Конечно, я уверена. Я прожила всю жизнь под Крайстчерчем в Новой Зеландии.
— Вы там родились?
— Нет, я родилась в Индии. Мой отец был офицером британской армии. Мать умерла через год или два после моего рождения, и отец отослал меня в Новую Зеландию к родственникам, где я и воспитывалась. Потом, несколько лет спустя, он тоже умер.
— Вы не помните, как ехали из Индии в Новую Зеландию?
— Нет, совершенно не помню. Лишь очень смутно припоминаю корабль. Круглые окна — иллюминаторы, по-видимому. И мужчина в белой форме с красным лицом и голубыми глазами, с отметиной на подбородке, наверное, шрамом. Он любил подбрасывать меня в воздух, и я помню, что это и пугало и радовало меня. Но это всего лишь отрывочные воспоминания.
— А вы помните няню или служанку из местных жителей?
— Не служанку, а Ненни. Я помню Ненни, потому что она находилась при мне, пока мне не исполнилось пять лет. Вырезала, бывало, мне уточек из бумаги. Да, она тоже была на корабле и бранила меня за то, что я плакала, когда капитан целовал меня, а его борода царапала мне лицо.
— А вот это уже интересно, моя дорогая. Потому что у вас в памяти сместились два разных путешествия. В одном случае у капитана была борода, а в другом — у него было красное лицо и шрам на подбородке.
— Да, — согласилась Гвенда, — такое вполне могло быть.
— И мне это представляется возможным, — сказала мисс Марпл. — Когда ваша мать умерла, отец взял вас сначала с собой в Англию, и вы действительно жили в том самом «Хиллсайде». Вы же сказали, что почувствовали себя как дома, едва войдя в него. И та комната, в которой вы устроили временную спальню, возможно, была вашей детской…
— Это, несомненно, была детская комната. Там решетки на окнах.
— Вот видите! И на стенах были те самые веселенькие обои с васильками и маками. Дети навсегда запоминают рисунок на стенах своих детских. Я до сих пор помню розовато-лиловые ирисы на обоях в моей детской, хотя их сменили, когда мне было всего три года.
— Так вот почему я сразу подумала об игрушках, кукольном домике и шкафе для игрушек?
— Да. И ванная комната. Ванна там отделана красным деревом. Вы сказали, что подумали об утках, как только увидели ее.
