– Типун тебе на язык!
– Вот ты добрая! Сама застряла, а мне типун!
Я выдохнула:
– Прости… есть, я же его купила… Слушай, а не можешь позвонить кому-нибудь, чтобы они пнули лифтеров?
– Ладно, попробую, – недовольно заметила Танька и отключилась.
Савельев слушал меня с неослабевающим интересом.
– Шампанское, говоришь? Давай сюда.
– С ума сошел? Ты правда думаешь, что я с тобой пить буду?
Он пожал плечами:
– Как хочешь. Можем, конечно, надписи в лифте почитать, все равно заняться нечем. Как тебе эта «Гриша любит Катю»?
– Отлично, рада за Катю, – прошипела я.
– Выпьем за это? – подмигнул Пашка. – Новый год через десять минут.
Я вздохнула, сдаваясь. Присела на корточки, и Савельев последовал моему примеру.
– Ладно, забирай.
Вытащила из сумки бутылку шампанского, и Пашка тут же начал ее открывать.
– Стаканчики есть? – без особой надежды спросила я.
– Конечно, – кивнул он, – я всегда ношу с собой пластиковые стаканчики, мало ли где выпить придется. Оптом закупаюсь.
– Савельев!
– Архипова! Зачем ерунду спрашиваешь, нет у меня ничего, из горла пить будем. Вспомним студенческие годы, не привыкать. И вообще, почему у тебя шампанское теплое, ты его обнимала, что ли?
Я заскрежетала зубами:
– Нет! Просто купила по дороге!
– Какая ты непредусмотрительная, – покачал он головой и выдернул пробку. Я завизжала, потому что она едва не ударила меня по лбу. Точно целился, гад!
– Не попал, – хмыкнул Пашка, ничуть не смущаясь.
Я вдохнула, выдохнула. Ладно, это всего лишь полчаса. Это всего лишь дурацкий Новый год. Это всего лишь лифт с бывшим, так и не состоявшимся мужем. Это…
– А закусывать чем будем?
Савельев едва не поперхнулся.
– Милая, шампанское не закусывают. Но если хочешь, у меня копченая колбаса есть. И даже нож с собой.
– А ты его давно мыл? – поинтересовалась с сомнением.
– В прошлом столетии, – с готовностью ответил он. – Но могу поплевать и протереть рукавом.
– Отравить пытаешься? – хмыкнула я. – Давай сюда свою колбасу и нож, у меня влажные салфетки имеются.
– Беру свои слова обратно, ты очень предусмотрительная, Архипова.
– Не фамильничай, Савельев.
– Прости, Дашенька, – нагло ответил он и протянул мне колбасу и нож. Я вытерла его обнаруженными в сумке салфетками и отрезала два куска.
– Два кусочека колбаски, – пропел Пашка, – у тебя лежали на столе….
– Сказок я твоих наслушалась, – заметила я, – с меня хватит.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Я не сказочник, Даша.
Я подняла бровь, а он хохотнул.
– Я Дед Мороз.
