— Мама, я бо-ю-ю-усь, мне страшно, холодно, мама, я боюсь. Так не должно быть, почему? Мне страшно, я боюсь.
— Риточка, ну что ты, не бойся, в Москве хорошие доктора, и возможности в больницах намного больше. (В глубине души мама понимает, что Рита боится мужа-садиста, а не операции, но как будто не может заставить себя говорить о нем.)
— У нас появился маленький шанс спасти ручку, — Инна запнулась и все-таки спросила: — Ты знаешь, что тебе ампутировали кисти рук?
Рита кивает, а потом снова и снова нараспев повторяет:
— Мне страшно, я боюсь…
— Не бойся, — не выдерживает кто-то из медиков, — его арестовали, он больше не причинит тебе вреда.
Мама пытается сказать дочери еще какие-то нужные слова, поддержать, убирает из уха чудом уцелевшую сережку-гвоздик, чтобы она не поцарапала голову. Несколько минут пролетают очень быстро, она выходит из машины. Реанимобиль с мигалками и сиреной, сопровождаемый полицейской машиной, мчит в Москву. Из окон больницы кортеж провожают взглядами и пациенты, и медики. Слух о чудовищном по своей жестокости преступлении уже разлетелся по зданию.
Мама еще несколько секунд остается стоять на улице около приемного покоя, сейчас ей нужно собраться и ехать за внуками. Главный врач тоже тут.
— Николай Владимирович, скажите, какие шансы спасти хотя бы одну кисть?
— Невелики, но будем надеяться. Только надо понимать, что при полном отсечении конечности говорить о ее реплантации и возвращении функций было бы слишком смело. В вашем случае на кисти многочисленные повреждения, она пролежала несколько часов в лесу. Наши врачи уже сформировали культю на руке, то есть перевязали крупные артерии и сосуды, не знали, будет ли найдена кисть. Если ее удастся пришить, даже без возвращения функций, и рука кисть не отторгнет, это уже будет большой удачей.
Позднее, когда уже из московской больницы Инна будет созваниваться с Николаем Ефременковым, он скажет: «Мы старались сделать все возможное. Обстоятельства, если, конечно, можно так выразиться в подобной ситуации, были на вашей стороне. Погода, дорожная обстановка. Если бы вы жили, скажем, во Владимирской области, шансов на спасение руки не осталось бы. Просто потому, что успеть было бы невозможно».
Подмосковный Серпухов находится в ста километрах от столицы. Много людей старалось сделать все, чтобы не было поздно. И чудо случилось.
По просьбе врачей полицейские нашли в лесу на месте преступления кисть левой руки Риты. Точнее то, что она собой представляла после рубки топором.
