— Вера, — не унимается мама, — если бы мы тогда... если бы знали, то прогнали бы Олега... все было бы иначе... ты бы сейчас не умирала, дочка...
— Мама...
Я прижимаю ее к себе, пряча ее лицо на своей груди. Будто она мой ребенок, а я ее родитель. Мне ее нужно успокоить, нужно показать, что я не умерла, что я живу и буду жить, нужно только поверить в это! В свои прикосновения, в свои объятия я вкладываю все тепло и любовь, которую способен подарить ребенок.
— Так, я тут один, что ли, ничего не знаю? Брат, Ань, а вы поняли? Вер, ты чего, правда… умираешь?
Ох... теперь моя очередь рассказывать свою историю. Для Вэла и мамы в ней нет ничего нового, если, только то, что Вика никогда не жила у меня и не помогала моей семье. Но для братьев и сестры мой рассказ — открытие, они ничего этого не знали.
Когда я делилась историей своей жизни с мамой и папой, мне было тяжело морально, а сейчас легче. Просто потому, что сейчас мое прошлое не угнетает меня так, как раньше. Не давит на меня тяжелыми свинцовыми тучами, не капает кислотным дождем — я научилась жить, отпустив былое. Я говорю, говорю: жизнь с Олегом умещается в пару предложений, о детях рассказываю долго, потом болезнь... появление Вэла. Стоит мне начать говорить о нем, как его рука чуть сжимает мою — поддерживает, переживает... любимый...
В глазах Ани стоят слезы, которые она упорно пытается сдержать, только сил у нее не хватает, потому что я уже подхожу в своем рассказе к этапу прогноза лечения — сестра начинает плакать. Братья более сдержаны, но по их посеревшим лицам, по вздутым на руках венам видно, что обоих обуревают нехилые эмоции.
— Когда ты должна лететь в Америку? — серьезным голосом спрашивает меня Костя, когда я заканчиваю свое повествование.
— Чем быстрее, тем лучше, — отвечаю ему я.
— Справки, вызов из клиники, виза? — этот вопрос он адресует уже не мне, а Вэлу, к которому поворачивается лицом.
— Все уже оформлено, Вере осталось решить, что делать с детьми, затем мы вылетим ближайшим рейсом.
— Какие прогнозы делают врачи?
— Пока никаких. Вере необходимо пройти весь курс обследования, но, судя по тем результатам анализов, которые я отправил лечащему врачу, шансы есть и весьма большие.
— Ясно, — кажется, сейчас говорит не Костя, а профессиональный врач, — если нужна какая-то помощь, говорите, я помогу.
— Спасибо, — лепечу я.
Меня начинает медленно трясти от нахлынувших эмоций — моя семья не отказывалась от меня, это я пыталась отрезать себя от нее, но не учла главного — побег без корня не вырастет, не примется, зачахнет мгновенно, а у меня не то, чтобы корня не было, даже ствол был укороченный, но сейчас все иначе!
