— Конечно, — отвечаю, — я давно мультики не смотрел.
— А вот и нет, — в ее глазах зажигаются озорные огоньки, — кто вчера с ребятами Скуби Ду смотрел?
— Ну, это я краем глаза, — оправдываюсь, — и по телевизору!
— Но смотрел!
И смеется. А мне от ее улыбки на душе тепло становится — вот так, Вера, давай, сбрасывай свою раковину, возвращайся к жизни!
Быстро покупаю билеты, выбрав лучшие места. Мы запасаемся попкорном и колой и отправляемся в зал.
Да, теперь понимаю, что в любом взрослом сидит ребенок — я так давно не смеялся над простым детским мультфильмом. Браво создателям, они нарисовали отличный фильм для детей!
Но не только фильм заставляет меня улыбаться — Вера тоже прикладывает к этому руку. Проснувшийся в ней ребенок не собирается уходить: мы дурачимся, воруя друг у друга попкорн, якобы случайно пьем колу из стаканов друг друга, — мы на время становимся детьми. Совершенно не жалею, что поддержал ее желание.
Смеясь и повторяя шутки героев, мы выходим из кинозала, чтобы отправиться в Макдональдс. За заказом отправляюсь сам и нарочно заказываю для Веры самую большую порцию — нужно ее хоть немного откормить! При виде своего подноса она широко раскрывает глаза.
— Ты издеваешься? Да всей этой едой можно пол-Африки накормить!
— Не преувеличивай! — чуть грозно говорю я. — Если не съешь все, оставлю тебя здесь, а сам уеду один в гостиницу.
— Ты серьезно? — она настораживается.
— Конечно! — но проклятая улыбка выдает, и Вера быстро раскусывает меня.
— Врун! — кричит она с улыбкой. — Если ты не поможешь мне все это съесть, я не прочту тебе сказку на ночь!
Я мгновенно рисую в своей голове горячие картины той сказки, которую хочу «услышать». До Веры тоже быстро доходит смысл сказанного ею, и она заливается румянцем, но в ее глазах горит тот огонек, который сигналит мне — она пробудилась, она все понимает и... хочет этого.
Мы говорим о своих увлечениях и интересах, избегая разговоров о личном и болезни. Здесь, сейчас для нас нет окружающего мира, существуем только мы, познающие, изучающие друг друга. И это тоже важно — необходимо открыться, довериться, чтобы полностью принадлежать любимому человеку, стать с ним одним целым.
— Нам ведь недолго идти до гостиницы? — спрашивает Вера, когда мы заканчиваем есть и собираемся уходить.
— Нет, — отвечаю я.
— Давай погуляем, — в ее голосе скользит грусть, — я... может, больше никогда не увижу столицу, поэтому хочу пройтись по ночной Москве.
Последние слова Веры понижают уровень радости и веселья, достигнутый нами ранее, поэтому некоторое время мы бредем по городу, молча, взявшись за руки.
