— Какой щедрый поступок с Вашей стороны, — говорит полицейский с подвохом.
— Друзья познаются в беде. Когда-то Вера мне очень помогла, теперь я помогаю ей. Ничего удивительного.
— Возможно, господин Ньюман, но, несмотря на Ваши благие намерения, Вы разрушаете семью, ячейку общества. Вы унизили и избили главу семейства на глазах его ребенка. Живете в чужой квартире, разрушая авторитет главы семейства еще больше. Ваша добродетель не оправдывает Ваше поведение.
Он собрался меня жизни учить? У меня такое ощущение внутри, что этот участковый — друг Олега, и действуют они заодно. Не люблю зарвавшихся, любящих раздавать пустые нравоучения людей.
— Вы считаете, что я разрушаю семью? А Вы не спросили у главы семейства, почему он не живет в своем доме? Где он пропадает последний месяц? Почему его больная жена вынуждена экономить на всем, не покупая для себя жизненно важные лекарства? Как ей одной содержать и воспитывать троих сыновей?
— Нет, я не спросил, но это и не Ваша головная боль, — парирует он.
— Да, не моя, но стоять в стороне и смотреть, как мужик унижает женщину, которая прожила с ним долгое время, которая родила ему детей, я не могу. Как и то, что отец кинулся бить своего сына только за то, что тот вступился за мать, — чуть не кричу я, заведенный «правотой» полицейского.
— Вейнов утверждает, что Вы спровоцировали его сами — отзывались о нем грубыми словами. Есть свидетели.
— Он никого не провоцировал! — Петька быстро заходит в кухню. — Вэл защищал меня и маму. У меня есть доказательство.
Он достает телефон из кармана и кладет на стол перед участковым.
— Вчера народу во дворе было много, — говорит Петя, — ребята сняли на видео, как... отец ругается. Вот, смотрите.
Из динамика начинают доносится крики Олега, голос Веры... Я не смотрю туда — и так помню все хорошо. Участковый внимательно смотрит видео. Как только оно заканчивается, он отдает телефон Пете, парнишка оставляет нас одних. После просмотра проходит некоторое время, пока сотрудник начинает говорить снова:
— В связи с открывшимися подробностями, нужно изучить все более детально. Я сегодня опрошу всех жильцов.
— А почему Вы не сделали этого раньше? — теперь моя очередь задавать вопросы.
— Понимаете, — чуть замявшись, начинает говорить полицейский, — в последнее время в нашей области участились случаи квартирного мошенничества: мужчина или женщина втирается в доверие к тяжелобольным людям, которые переписывают на них свое имущество. Мошенники быстро выписывают прежних жильцов из квартиры, а потом продают жилье и испаряются... Эти люди меняют внешность, паспортные данные, поэтому у нас нет конкретных ориентиров на этих злоумышленников. Гражданин Вейнов сказал, что Вы силой выгнали его из дома и хотите завладеть чужим жильем. Вот мы и подумали, что Вы и есть подозреваемый, извините.
