— Значит, это он и устроил сегодняшнее зрелище? Да еще так, будто наслышан о гладиаторских боях. Забавное совпадение. Он чудесно держится в седле, — одобрительно заметила Александра. Подавшись вперед, она пристально всмотрелась; ее впечатляло мастерство этого наездника. Приемы езды доподлинно персидские, но вот что-то в его стиле, в самом облике…
Господи Боже, ей знаком этот невероятный по ловкости боковой завал корпуса на полном скаку. Сколько раз она аплодировала ему на Гипподроме…
— Не может быть, — проговорила Александра. — Пыль мешает… Надо разглядеть лицо этого всадника.
Ткнув лошадь коленями в бока, она подъехала ближе. Дьявол бы побрал эту пылищу и солнце: ничего не разобрать. И зной, зной… Она не привыкла к такой жаре. От зноя голова шла кругом.
Ладонь Александры, приложенная к губам, предательски дрожала. Она снова тронула поводья. Удалось приблизиться почти к самой площадке. Какое-то время лошадь притиралась, осваивая место среди уличных мальчишек, конюхов и юношей, которым по возрасту не годилось еще участвовать в игре вместе со своими отцами и старшими братьями. Были здесь даже несколько лекарей и священников. Некоторые подозрительно косились на нее. Чужеземец, неверный; враг, должно быть.
«Король кафиров» резко натянул поводья лошади. Та выдала ловкий курбет, взметнув сноп пыли и гоби. Всадник весело оскалился в сторону зрителей.
Александра пронзительно вскрикнула. Совершенно забыв о гомонящей толпе, разглядевшей, что едущий на коне иноземец вовсе не мужчина, за которого себя выдает, она во весь опор ринулась прямо к центру площадки.
— Брайениус! — кричала она. — Братик!
Игра бушевала по обе стороны. Александра вовремя увернулась, давая дорогу таджику и узбеку, схватившихся с кафиром за обладание козлиной тушей. Одной рукой она неистово размахивала, выкрикивая имя двоюродного брата.
Он снова дернул на себя поводья, на этот раз так свирепо, что жеребец вскинулся на дыбы и встретил Александру яростным ржанием. Опять пришлось увернуться, иначе игроки налетели бы прямо на нее; кавалькада пронеслась мимо. Послышался вой разочарования: таджик обронил козла.
Брайениус, привстав в стременах, во все глаза смотрел на Александру. Провел по глазам ладонью, снова опустился в седло.
— Александра? — почти прошептал он. — Александра, Господи, ты жива! А я-то думал, ты исчезла под снегом! — с изумлением и радостью выкрикнул он, стискивая ее в своих железных лапищах.
Она чувствовала, как тело брата содрогается от рыданий, и сама не могла сдержать слез. Вопреки всякой надежде… Она уже оплакивала Брайениуса как погибшего. Какое внезапное откровенье: ее брат, и вдруг самозванный король кафиров… Это неспроста. Вокруг облаками вихрилась пыль, тяжелым галопом проносились всадники. Брайениус вдруг чуть не съехал с седла (или это, наоборот, он успел подхватить ее). Жара и запах потных тел вызовут головокружение у кого угодно.
