Но даже в этих, лучших, на наш взгляд, работах неоправданно мало места уделено собственно творчеству Оруэлла, вплоть до того, что о величайших творениях, создавших писателю всемирную славу, - притче «Скотный двор» и романе «Тысяча девятьсот восемьдесят четыре» -имеются лишь беглые упоминания.
Отметим сразу же, что Оруэлл назвал свой роман словами, а не цифрой. Четко помня об этом, мы будем говорить о романе - действительно книге с большой буквы, создавшей автору всемирную славу, именно так: «Тысяча девятьсот восемьдесят четыре». Цифровое наименование «1984» (большинство издателей и исследователей экономили место) читатель встретит только в цитатах.
Любопытно, что авторы, относящиеся с оправданной симпатией к своему герою, в том числе и наиболее авторитетные биографы Б. Крик и М. Шелден, предпочитают оставлять белые пятна там, где Оруэлл поступил, по их мнению, не совсем порядочно. Шелден упоминает список подозрительных, ненадежных и сомнительных в политическом отношении лиц, который составлял Оруэлл в самом конце своей жизни, находясь в туберкулезном санатории, но не договаривает, что по крайней мере часть этого списка им была передана британским официальным органам, занимавшимся борьбой с коммунистической пропагандой. Крик же лишь глухо упоминает о списке полутора строками и ставит на этом точку.
Уже в нашем веке Дэвид Джон Тейлор обобщил новейшие данные, обследовал личный архив Оруэлла и другие документальные фонды и создал третью наиболее значительную биографию, хотя и в ней встречаются пробелы, неясности относительно источников информации, повторения и некоторый след идеализации героя>7>. Определенный интерес представляют и некоторые работы, посвященные отдельным сторонам деятельности и творчества Оруэлла - его становлению как писателя>8>, его политическим взглядам и деятельности>9>, его пути к созданию романа «Тысяча девятьсот восемьдесят четыре»>10>.
Немало книг и статей посвящены именно этому роману. В них рассматриваются способы освещения Оруэллом сущности тоталитарного общества и прежде всего вопрос, являлось ли это произведение предостережением или прогнозом (большинство авторов, по нашему мнению, склоняются ко второй точке зрения)>11>, проводится сравнение с другими произведениями, посвященными сходной тематике, в частности с романами О. Хаксли «О дивный новый мир» и А. Кёстлера «Слепящая тьма»>12>, сопоставляется «новояз» романа (специфический язык возможного будущего созревшего тоталитаризма) с его прообразами - политическими лексиконами сталинского СССР и нацистской Германии
