Джордж Оруэлл (Эрик Блэр): Жизнь, труд, время | страница 21



>, причем имена руководителей школы, ее название и расположение были изменены. В Великобритании же эта работа была издана только в 1968 году, в Лондоне, в четвертом томе собрания статей и писем писателя>56>. Супругов Уилкес к этому времени уже не было в живых.

Первая американская публикация эссе вызвала критические отклики. Соученики, включая и Коннолли, бывшие учителя, а также появившиеся исследователи творчества и взглядов Оруэлла доказывали, что автор несправедливо обошелся со своими учителями в начальной школе, что об этом свидетельствуют воспоминания других ее питомцев, письма самого Эрика родителям, да и тот факт, что после школы Святого Киприана Эрик смог поступить в Итон. Бывший учитель Эрика, ставший профессором Кембриджского университета - Э. Гау, - написал даже в газету «Санди тайме» письмо, в котором решительно отвергал «ужасы», описанные Оруэллом, и убеждал его вдову ни в коем случае не публиковать эссе в Великобритании>57>.

Иными словами, Эрик Блэр с раннего детства сохранил глубокую неприязнь ко всему тому, что ему навязывали, что пытались его заставить делать насильно, против собственной воли. Особенно ненавистны ему были любые формы грубого «выкручивания рук» и прежде всего физического насилия. Воплощением последнего были телесные наказания и порки детей, которые в британской школе начала XX века рассматривались как нечто естественное>58>.

Во-вторых, эссе-воспоминания ярко свидетельствуют о том, что если уж Блэру-Оруэллу что-то очень не нравилось, он отнюдь не стремился сдержать свои эмоции, а, наоборот, развертывал их в полном объеме, давая максимальный выход своим чувствам, порой делая это в парадоксально преувеличенной форме, хотя иногда сознавал, что излишне заострил свои критические стрелы и позже даже сожалел об этом. Так было, очевидно, и в данном случае, когда уже готовое произведение автор вначале не торопился передавать в печать, а затем вообще отказался от его публикации.

В-третьих, с самых юных лет у Эрика, будущего Джорджа, стало складываться отнюдь не оптимистическое видение действительности. Там, где другие дети усматривали лишь мелкие, случайные неприятности, он видел общее несовершенство, даже порочность бытия. Не случайно тот же Сирил Коннолли назвал застенчивого Эрика «одним из тех мальчиков, которые, казалось, родились стариками»>59>. Возможно, этот пессимистический настрой, проявившийся еще в детском возрасте, значительно сократил земные дни Оруэлла.