Сейчас, глядя на небрежную позу молодого конструктора, Аркадий Дмитриевич знает, что это не от праздности. Он почти физически ощущает мысль Созонова, который бьется над упрощением узла. Этот инженер не из тех, для кого главное в любом деле — его окончание. Он нетороплив, потому что научился не доверять «кончику» идеи, ему необходимо осмыслить ее всю, целиком.
Но в чем, однако, у него загвоздка?
Главный направляется к Созонову. Поздоровавшись, останавливается у его стола…
Уже в зрелую пору, вспоминая об этих «остановках» Швецова, конструктор Созонов напишет такие строки:
«Как часто приходится нам попадать в положение, которое на языке шахматистов называется цейтнотом. Проделано много вариантов, а удовлетворительное решение не найдено. В таких случаях Аркадий Дмитриевич обычно решает вопрос технически просто и быстро. Иногда долго и внимательно смотрит он на компоновку, погружаясь в свои мысли. Кажется, что он отвлекся. Но это обманчиво. Неожиданно взяв в руки карандаш, он быстро делает несколько эскизов на ватмане — и ответ найден!»
Молодые конструкторы не злоупотребляли щедростью своего учителя. Получая из его рук готовый ответ, они испытывали сложное чувство. Прежде всего это было восхищение талантом. Это было и естественное недовольство собой. Но это было еще и своеобразным импульсом.
Аркадий Дмитриевич понимал, что творческие способности определяются умением ассоциировать идеи. Давая конструктору импульс, он рассчитывал на взрыв его фантазии. Так система зажигания дает искру, которая приводит в действие мотор.
Это был безошибочный метод, но главный пользовался им очень осмотрительно. Набрасывая эскиз, он не считал его единственно приемлемым. Во всяком случае, это не было высшей ступенькой лестницы, скорее средней, с которой можно подниматься вверх. Никто не отважился бы сказать главному: «Вы так велели». Потому что он не повелевал, а высказывал свою точку зрения.
Это была школа, но школа особого рода. Учитель всячески старался ничем не выдавать своего превосходства, не дать ученикам почувствовать их слабость. Даже когда в его руки попадало явно ошибочное решение, он не отметал его с порога. Поняв ошибку человека, легче понять самого человека, да к тому же иной в своем заблуждении проявляет больше таланта, чем другой в открытии.
Аркадий Дмитриевич не верил, что «в своем отечестве пророков нет». Он искал их в близком окружении, рядом с собою.
Как-то в конструкторском появилась неотложная работа, которую надо было сделать за несколько часов. Людей все еще не хватало, а те, кто находился в КБ, по горло были завалены своими делами.
