– …переключаемся на нашего корреспондента Джеймса Тёрнера во Франции. Джеймс?
– Черт-черт-черт! – прошипела Шеннон. – Почему я не там?!
– Радуйся.
Тёрнер стоял посреди поля, далеко за его спиной угадывались очертания градирен электростанции.
– В официальном сообщении говорится, что все системы аварийного охлаждения первого энергоблока атомной электростанции «Сен-Лоран» отказали. Неизвестно, как долго реактор пребывает в таком состоянии. Мы находимся примерно в пяти километрах, на другом берегу Луары. О повреждении реактора точных данных пока нет…
– Этот гад несколько лет эксплуатировал меня, а теперь дает топовый репортаж!
– Ты же вчера дала главную новость.
– Нет ничего более устаревшего, чем вчерашние новости.
– …в случае повреждения последствия для окружающей среды будут непоправимы.
– Как он вообще вышел в эфир? – спросил Манцано.
– По спутниковой связи.
На месте градирен позади репортера поднялось и стало расти белое облако. Даже по телевизору был слышен приглушенный хлопок.
– Ох, что это? – Тёрнер развернулся, устремив взгляд на растущий гриб. – Произошел взрыв! – закричал он в микрофон. – На атомной электростанции произошел взрыв!
– Я бы на его месте уносил ноги, – проговорил Манцано.
– Взрыв!
– Ему на ум ничего больше не приходит? – проворчала Шеннон.
– Сделать ноги, например.
Но Тёрнер вновь повернулся к камере. Облако за его спиной медленно расползалось, становясь прозрачным.
– Ты это видел? Ты снял? Черт! Можно взглянуть на это еще раз? Студия!
Действительно, редакция уже давала в замедленном повторе приближенное изображение электростанции. Но, как и в первый раз, разглядеть что-либо было трудно. Затем на месте градирен резко взметнулось белесое облако.
– Вот черт, – прошептала Шеннон.
– Все еще жалеешь, что не оказалась там? – спросил Манцано.
Командный центр
Надо признать, что на такое они не рассчитывали. Авария на «Сен-Лоран» внезапно поднимала все на новый уровень. И едва ли это помогло бы делу. Никто не собирался превращать Европу в необитаемую пустыню. Наоборот. Некоторые говорили, что пора прекращать, пока не случилось чего похуже. Он придерживался иного мнения. Даже если авария на «Сен-Лоран» станет не единственной. Все равно отступать было поздно. Даже если они деактивируют вредоносные коды и оставят все системы, куда внедрились, потребуется не один день, чтобы все восстановить. Кроме того, они понимали, что жертв не избежать. Множества жертв. Они готовы были мириться с ними. Всякие перемены требовали жертв. «А как вы себе это представляли?» – вопрошал он недовольных. Нельзя просто встать и разойтись. Это значило бы отказаться от цели. Цели, ради которой и они принесли жертвы. Большие жертвы. Сдаться сейчас означало бы снова уступить. Вновь позволить другим принимать решения. Обществу, помешанному на деньгах и одержимому властью, порядком и продуктивностью, потреблением и собственным «я». Обществу, жаждущему прибрать к рукам как можно больше. Для которого человек ничего не значил и на первом месте было увеличение прибыли. Для которого существовал лишь фактор стоимости. Мир – источник ресурсов. Продуктивность – его закон, порядок – его святыня, и Я – его Бог. Нет, они не могли отступить.
