– Я думал, – вмешался министр иностранных дел, – что многие общины энергонезависимы. А некоторые производят даже больше, чем сами потребляют.
– Энергетическая независимость не означает автономии в физическом смысле. Это скорее расчетно-финансовое понятие, – попытался объяснить статс-секретарь Ресс. – Да, эти общины производят энергии больше, чем потребляют сами. Это значит, что в нормальных условиях им больше не приходится покупать электричество. Но произведенную энергию они подают в общую электросеть, к которой по-прежнему подключены. А поскольку в общей сети отсутствует напряжение, от собственной энергии им нет проку – они просто не могут создать сеть в малых масштабах.
– То есть они могут производить электричество, но не могут доставить его до потребителей? – изумленно спросил министр.
– Именно так. То же самое происходит с крупными электростанциями, – подтвердил Ресс. – Но мы вас прервали, господин Фихингер. Прошу, продолжайте.
– Разумеется, для служащих всех структур отменены отпуска. И все равно нам не обойтись без помощи полиции и армии.
– В гражданских целях или военных? – спросила министр по охране окружающей среды.
– В зависимости от ситуации, – ответил министр внутренних дел.
– Благодарю вас, – вмешался бундесканцлер. – Господин министр сообщил мне, что мы еще далеки от завершения. Поэтому предлагаю сделать короткий перерыв. Разомнем ноги и через десять минут продолжим.
Все начали подниматься, курящие поспешили к лифтам. Только за мобильные телефоны никто не брался, как это происходило бы в нормальных обстоятельствах. Все уже свыклись с тем, что сети сотовой связи недоступны.
– Что скажешь? – спросил шепотом Торхюзен.
– Я бы сказала, они в шоке, – так же тихо ответила Михельсен.
Члены кабинета и премьер-министры разделились на группы и дискутировали, некоторые спокойно, другие более оживленно. Михельсен несколько раз услышала слова «чрезвычайное положение».
Париж
Шеннон прошла пешком от Острова Сите до Северного вокзала, откуда отходили автобусы. Уличные фонари и светофоры не горели, на глаза попалось лишь несколько освещенных зданий. Свет давали в основном фары автомобилей. В начале одиннадцатого она добралась до вокзала. Здесь так же, как и везде, царил мрак, мерцали лишь несколько ламп аварийного освещения. В дверях толклись толпы людей, залы ожидания превратились в гигантские убежища. Всюду на полу сидели и лежали люди, плакали дети. В воздухе, несмотря на холод, стоял спертый запах, в котором ощущалась слабая вонь фекалий.
