…Вместо этого мы говорим про глаза и звезды…
* * *
А на следующий день опять идет дождь. Мокрые холмы. Все бродят по лужам в сапогах. Перекликаются. Курят. Щурятся на горы. Все копят силы, помаленьку собирается веселье, там, под серой кожей дня — копятся силы на радость.
Пока еще — в палатках, по двое-трое — на маленьких примусах люди варят ночь. Скоро, скоро вынесут ее из палаток.
А мне уже грустновато и не верится. Я тут никого не знаю, кроме Настеньки — и мальчика в белом. Он хочет заехать за мной на мотоцикле и поехать в горы. Я — его ангел. Но мне лень.
Было весело, и совершилось чудо, а потом стало грустно, и все поехало, как петля на чулке. И не танцуется, после такой скачки. И ничего романтичного нет в маленькой деревушке, в усатых родственниках, в работе в гостинице, в иностранных туристках и дискотеках, в майке и в старом мотоцикле, и в попытках выучить английский, и в брошенном колледже… Скоро ему — в армию. А мне — уезжать в серую Англию.
И вот там, в нашем сером городе, в слякоти, после осточертевшей работы — я буду вспоминать… Руки на плечах, ночь и жонглеры, и нельзя ничего сказать, потому что только повернешься и откроешь рот — начинаешь целоваться.
С хитрецом, глупцом, чужаком, охотником за паспортом.
— Подожди-подожди, открой багажник! — говорю Настеньке.
Настенька улыбается. Открывает. На ней красная кепочка и маечка в вишенках. Найджел — в чем-то походном, но отутюженном. Я — в джинсах. Джинсы спадают с попы. Опять забываю жрать.
У Найджела и Насти — план: покатать меня по горам, помокнуть в синем бассейне — знаменитых источниках, потом — отправив меня домой — на красоте, на природе, — романтически съесть кислоты. Это — не мой драг. Меня не берет.
Они — любят.
Кислоту капнули в мою книжку — Тама Яновиц.
Теперь книжку можно читать — а можно есть.
Капнули — и дали книжку мне обратно — храни.
У них — обширные планы.
Надя в шортиках. Меня трясет колотун.
Я роюсь в сумках. Вытягиваю долгий свитер за рукав.
Рукав тянется. Наконец — свитер весь мой. Что вывалилось — заталкиваю обратно в пакет.
— Тебе холодно? — заглядывает она в глаза.
— Немножко. Да ничего-ничего.
Сейчас согреюсь, мне нужно только как-то устроиться. В свитере, наверное, дыра, надо засупониться.
Нужно не тепло, а чтобы сквозняка не было.
Странно, конечно — жара ведь, а я…
А! Нет, я поняла! Мне надо немного пройтись, пробежаться. Нарастить под свитером теплоту. Как же я не догадалась!.. Сейчас-сейчас.
