А может, мы — клоуны, размалеванные до ушей морщинистые жабы с хлопающими по коленям животами? Кричим детям «А вот и я! А вот и я!» — а дети и рады развлекухе?..
Настенька заглядывает в палатку.
— Это платье? — Нет, это? — Сотри немного мейк-ап. Дай я… Вот, так хорошо.
* * *
Ночью мы танцуем — днем сидим в отеле в расположенном рядом городке и пьем коктейли. Коктейли — почти по той же цене, что кусок пиццы на фестивале. Гады! Своих обирают.
Весь усы, пиджак и улыбка, пожилой турок Керим вкручивает нам, как он невероятно крут. У него бизнес здесь и в Европе. Его хвастовство даже не напрягает. Он в восторге от себя, он накручивает себя, еще немного и вжжж, как ракета, взовьется в космос — сможет с нами танцевать под «Астрикс» без всяких таблеток. А мне плевать, старый смешной дядечка.
В руке бокал, голые ключицы, на джинсах — позавчерашняя грязь. Я — леди-бродяжка, я здесь проездом, мне все внове, и потому — смешно и легко. Я вежлива со всеми, в том числе и с усатыми турками.
Разговор сходит на нет. То ли нам надоело вежливо кивать, то ли он унесся до звездных высот и видит себя в окружении сказочных красоток, а вовсе не нас. Мы делаем все больше пауз в разговоре и, наконец, удираем. Хихикаем: смешной, смешной дядька! И — обратно в палаточный городок, где просторно, и просто, и наши.
Перед палаткой лежу с книжечкой, загораю. Бродят люди — молодые и красивые, полуголые, с поразительными спинами. Усесться за и долго гладить такую шелковую спину… вечером они все, блестя от пота, будут отплясывать, а я пристроюсь за кем-нибудь, подпитаюсь энергией, оторвусь…
Ни вины, ни беды моей нет, что все мы выглядим одинаково, от двадцати до сорока, — загорелые, поджарые, глаза как плошки, медленные улыбки, живот к ребрам прилип…. «Она замечательная, правда?» — «Мне так хорошо!» Обняться — хорошо-хорошо-хорошо.
К полуночи ко мне прилипает сказочный. Как заказывали. Даже если бы хотела — ничего не могу возразить. Глаза, губы, скулы… гордая осанка… Где ж у него изъян? Рука на… О! Ого! Нет, и тут все в порядке. Целуемся, как в пятнадцать… искренне, хорошо. Надо брать! Чтоб и глаза, и губы, и ручки, и не волосатый, и рост… черт!.. Даже на раз такое сокровище мне не должно было достаться! Нас притягивает друг к другу быстро, искренне, без вопросов… Еще и лучше, что его английский — почти как мой турецкий, почти нулевой.
У него из носа немного пахнет, воздух выходит с тонким свистом…
Ох! Подожди, подожди… Пойдем на другую сцену, там — сказка!
